Аня Истомина
Не Барби для босса
Глава 1. Роман
— Евгению ко мне вызови, — бросаю в трубку мастеру смены на линии, Любе.
— Какую Евгению, Роман Петрович? — отзывается она задумчиво.
— Да эту… Смирнову. Которая на язык острая.
— А, Женьку? — понимающе басит Люба. — Сейчас, поднимется.
Прикуриваю сигарету и встаю из-за стола. Подхожу к окну и открываю его настежь, впуская в кабинет холодный воздух.
Зима в этом году не торопится. Новый год завтра, а снег лежит тонким слоем на тротуаре и вдоль обочин, не скрывая по-осеннему мокрую грязь и вполне себе зеленый газон.
Раздается громкий стук в дверь и она тут же распахивается.
— Вызывали, Роман Петрович? — слышится за спиной громкий звонкий голос с отчётливым ударением на “р”.
Вздыхаю, качая головой. Картавая Барби. Уссышься. Оборачиваюсь.
Женька — сотрудница моей фабрики по производству шоколада. И, одна из немногих, про которых говорят “не в коня корм”. Потому что сладкое она жрет наравне со всеми, но при этом остаётся тощей, как шпала.
— Роман Петрович, — хмурится Женька и чешет задумчиво голову под моим взглядом. — Я что-то не поняла, вы вызывали меня или меня девки разыграли?
— Да вызывал, Жень, садись, — указываю ей на стул. — Разговор есть.
Выкидываю сигарету в окно и закрываю его.
— А нас ругаете за то, что бычки кидаем, — укоризненно вздыхает она.
— Садись, Смирнова. — повышаю голос.
Сам сажусь в свое рабочее кресло. Жду, когда она сядет напротив. Смотрю на ее тощие ноги с острыми коленками в свободных брюках и безразмерный свитер. Как домовёнок Кузя, честное слово. И волосы такого же соломенного цвета. Разве что не торчат в разные стороны, а замотаны в лохматый пучок. Бровей не видно. Ресницы белые. Моль самая натуральная. Но, зато глаза красивые. Ярко-синие. Хоть что-то.
Но, не Барби, конечно. Не Барби…
— Вы полюбоваться меня позвали? — игриво усмехается, щурясь.
И рот не по делу открывает.
— Конечно, Смирнова, — улыбаюсь ей в ответ своей коронной улыбкой, от которой все бабы на заводе штабелями вокруг меня падают. — Я большой ценитель женской красоты. Думаю: зачем ехать в Эрмитаж, когда у меня на работе Евгения есть. — язвлю. — Ты замужем?
— … Нет. — чуть поколебавшись, отвечает она.
— А парень есть? — продолжаю допрос.
— Нет, — усмехается она, пожимая плечами.
— Значит, и планов на новый год у тебя тоже нет? — подытоживаю, хлопнув в ладони.
— Ну, почему? Есть. С подругой встречаюсь. А что?
— Есть вариант заработать себе хорошую премию. Деньги нужны?
— А кому они не нужны?
— Детей любишь?
— Люблю, — улыбается она широко и простодушно.
— Тогда раздевайся.
Наблюдаю, как за несколько секунд на ее лице проносится вихрь эмоций от удивления до снисходительной усмешки.
— У нас что, теперь премию оргазмами раздают?. — хохочет Женька. — Если у завода совсем дела плохи, давайте я конфетами возьму.
Вот дурная девка. Усмехаюсь.
— Нет, Смирнова. Конфеты — это, знаешь ли, затраты на сырье. А члены простаивают. Чего добру пропадать?
— Роман Петрович, извините, но вы не в моем вкусе, — отдышавшись, доверительно прикладывает она руку к груди, а потом начинает снова ржать. — Или это наказание за невыполненные нормативы?
Вскидываю брови, стараясь держать серьезное выражение лица, но Смирнова так заразительно хохочет, что я едва сдерживаюсь. Мне кажется, летом ее громче всех из курилки слышно.
— Женя, если бы ты рот не открывала, цены бы тебе не было. — серьезно сообщаю ей, мысленно напоминая себе, зачем я ее вызвал.
— Роман Петрович, вам нравятся молчаливые женщины? В таком случае, нужна резиновая. А что? Достал, надул, сделал свои дела. Потом тряпочкой протер, сдул, сложил на полочку и она молчит. Мозг не выносит. “Выкинь мусор”, “подбери носки” — передразнивает голосом “жены”.
— Женя, — не выдерживаю и коротко смеюсь, — когда на заводе организуем команду КВН, я обязательно включу тебя в список, а сейчас ближе к делу. У тебя под свитером что-то есть?
— Что-то есть, — хитро щурится Женька.
— Тогда шутки в сторону. Раздевайся. Серьезно. Посмотреть на тебя хочу. — встаю из-за стола и снова отхожу к окну, прикуривая.
За один день до нового года дочь внезапно заказала в подарок живую Барби. Я обзвонил всех аниматоров в Москве и области, но у всех мероприятия расписаны аж до старого нового года. К счастью, у меня есть целая кондитерская фабрика, на которой работает множество женщин. Вот только Барби на ней найти оказалось не так-то уж просто.
Стресс, сладкое… А вот Смирнова, похоже, ведьма. Оборачиваюсь.
Сигарета выпадает из пальцев, потому что эта сумасбродка стоит передо мной в лифчике. Или топике, но уж больно коротком. И про шпалу я немного ошибся. В верхней половине этой шпалы располагается такая пышная, уверенная троечка…
Глава 2. Роман
Да я в принципе, похоже, ошибся. Под бесформенным свитером пряталась очень женственная фигура. С трудом оторвав взгляд от наливных яблочек, скольжу им по тонкой осиной талии. Торможу на заманчивой родинке над пупком. Ниже начинаются уродские черные штаны, но фантазия уже дорисовывает покатые бедра с выпирающими подвздошными костями.
— Ну как, Роман Петрович, тяну на премию? — вырывает меня из нирваны ее гарцующая “р”.
— Ты сдурела что ли, Смирнова? — выдыхаю, с трудом переводя взгляд на ее лицо. Поднимаю сигарету с пола и выкидываю ее. — Почему не сказала, что под свитером ничего нет?
— Как это ничего? А сиськи? — пожимает она плечами.
Закатываю глаза. Логика железная.
— Прикрой срамоту свою, — киваю на грудь, снова кидая на нее быстрый взгляд.
Или четверочка? Не понятно, бельишко кружевное с толку сбивает.
Достаю сантиметр из тумбочки.
— И ничего не срамота, — бубнит обиженно Смирнова и напяливает кофту. — Вам не угодишь.
— Да не одевайся ты пока! — рычу.
Она выглядывает на меня из горловины свитера и замирает с приподнятыми руками.
— Вы уж определитесь, товарищ директор.
— Да просто руками сиськи свои прикрой, я не знаю! — не выдерживаю. — Мне нужно размер твой узнать.
— Дэ.
— Что “дэ”?
— Грудь “дэ”… Четвертый размер. — Смирнова стягивает свитер с головы и прижимает его к груди. — Аааа! Вы что, хотите меня снегурочкой нарядить? Тогда сорок шестой размер. — расплывается в улыбке.
Качаю головой, приближаясь к ней и растягивая сантиметровую ленту.
— Да, но нет, — зависаю на ее аппетитной ложбинке, выглядывающей из шерстяной засады.
— Роман Петрович, в глаза смотрите, — хихикает Женька, поднимая кофту выше. — А то знаю я вас, серцееда. А дедушкой Морозом вы будете? Вам по возрасту пойдет.
