Натали Рик
Горький шоколад, сладкий чай
1. Пролог
— Ну что, кто крутит первый? — нетерпеливо потирая ладошки, спросила наша скромница Женя. Вот что с людьми алкоголь вытворяет.
А я чем лучше, молчала бы. И как я то в это вляпалась? А очень просто: какой-то умник из нашей компании предложил снять домик за городом на четырнадцатое февраля и провести здесь выходные, тоже мне праздник. Я, честно, сопротивлялась, ведь планировала провести этот день дома в слезах, с распухшим носом, гнездом на голове и бутылкой вина. И ничего мне мама не сделает, мне уже двадцать, имею права. Тем более, что прямо на кануне праздника меня бросил парень, точнее, изменил. А ещё постоянно намекал на то, что у меня слишком большая задница. Уважительный повод напиться? Я считаю, вполне. Но Раф и Эрик посчитали, что напиться в их компании у чёрта на куличиках — это куда более привлекательный вариант. Моё мнение, конечно, вертели они на одном месте. Тоже мне, самцы. Но я к ним уже привыкла, всё-таки три года дружим.
— Давайте я, — расслабленно и вальяжно пропел Раф, беря пустую бутылку из под пива в изящную ладонь с длинными пальцами.
Ну, конечно ты первый, кто бы сомневался. Раф — высокий, жилистый, немного худой, он вполне бы мог стать звездой баскетбола, но вместо этого выбрал популярность и славу среди девчонок, став местной рок — звездой. Благо, черные отросшие волосы, колечко в носу, бледноватая кожа и огромное количество татуировок соответствуют этому образу. Девочки пищат и писаются, самовлюбленный Раф тешит своё самолюбие. Иногда позволяю себе шантажировать его тем, что расскажу фанаткам правду, как он дома по вечерам пересматривает все части Шрэка, уплетая мороженое, и тащит в дом всех бездомных котят. Образ брутального самца потерпит фиаско.
— Давай, крути уже, — дал добро Эрик, по лицу которого расползлась коварная улыбка.
О, и второй тут, как тут. Эрик — полная противоположность Рафа, серьёзный, немногословный хоккеист с широкими плечами, ярко — выраженными мускулами и короткими светлыми волосами, у которого, естественно, тоже есть своя армия поклонниц. Эти два фан-клуба между собой никак не пересекаются, возможно, именно поэтому Раф и Эрик ещё не перегрызли друг другу глотки.
Раф положил бутылку на пол и обвёл всех сидящих в кругу, а это, на минуточку, пятнадцать человек, чёрным взглядом. Алёнка, которая присосалась к его плечу, гипнотизировала стеклянную тару и, кажется, начала читать молитву, лишь бы горлышко указало на неё. Непроизвольно фыркнула со смеху, чем заслужила шутливо — грозный взгляд друга. Длинные пальцы крутанули бутылку, и все с азартом начали наблюдать за её движением, а та спустя несколько секунд указала на розововолосую Лею. Девушка демонстративно скривила своё личико, оно и понятно, мы все давно начали догадываться, что Лейка равнодушна к парням.
— Лей, ну не набивай цену, — промурлыкал Раф, вставая с места и наклоняясь над веснушчатым лицом девушки. — Пол города мечтают оказаться на твоём месте, — проговорил этот самовлюблённый павлин прямо ей в губы.
— Ох, ты мля, какая честь, — недовольно съязвила в ответ Лея, взяв инициативу в свои руки и накрыв губы Рафа своими.
Поцелуй, вполне ожидаемо, оказался сухим, быстрым и безэмоциональным. Бедная Алёнка — спутница Рафа, гневно метала молнии в Лею, но той палец в рот не клади, выгнула тонкую бровь и стрельнула в ответ таким взглядом, что стрёмно стало даже мне. Дальше игра шла своим чередом, и я уже расслабилась, в надежде, что меня пронесёт. Очередь дошла до сидящего рядом со мной Эрика. Тот, в обычной расслабленной манере, глотнул из стакана виски с колой, крутанул бутылку, и проклятая стеклянная предательница безошибочно указала на меня. Уставилась на друга ошалелым взглядом, рассчитывая на то, что он как-то спасёт ситуацию.
— Проигравший платит косарь, — вместо спасения напомнил этот гад, очень плохо пытаясь сдержать издевательскую улыбку, и сверля меня исподлобья зелёным взглядом.
— Да пи*здец, — выдохнула обреченно. Это ж как с братом!
— Ну что, гони косарь? — Эрик развернулся всем корпусом и наклонился, задевая кончиком своего носа мой. И на этом всё. Больше он не предпринял никаких попыток, оставив выбор за мной. Его ресницы трепетали, а взгляд был направлен на мои, невольно приоткрывшиеся, губы. Ай, была не была! Сделала короткий вдох и сама прильнула к Эрику губами, тут же ощущая, как горячий юркий язык проникает в мой рот. Вся кровь моментально прилила к лицу, на физическом уровне ощутила, как багровеют мои щеки, а пульс перешёл отметку «сто». Это алкоголь, я просто перебрала. Левая ладонь Эрика невесомо коснулась моего колена, еле ощутимо пробегаясь пальцами и заставляя толпу мурашек рассыпаться по моему затылку. Это кошмар. Нет, это очень волнующе и какого-то чёрта круто, но это кошмар! Это же Эрик! Который в эту секунду уже во всю овладел моими губами, не спеша всасывая нижнюю и издавая тихий, слышный только мне, рык. Со стороны послышалось далеко не деликатное покашливание.
— Мы тут так то только вас ждём, — раздался издевательский тон Рафа, и я отскочила от Эрика, как от огня, стыдливо пряча взгляд и нервно поправляя за ухо кудрявую черную прядь волос. — Твоя очередь, — напомнил мне друг, взглядом кивая на бутылку и подаваясь немного вперёд, заставляя бедную Алёнку от него отлипнуть.
Практически не глядя, крутанула тару, мысленно радуясь, что хуже уже не будет. А нет, будет. Дурацкая посудина, словно магнитом, притянулась горлышком в сторону Рафа, по точеному лицу которого поползла зловещая усмешка.
— Ну что, Янчик, скрепим нашу дружбу? — произнёс в своей обычной саркастической манере, под предвкушающее улюлюкание толпы. Да ж что ж это за день то, где я так согрешила⁈ Ну, с другой стороны это в любом случае лучше, чем, например, толстый душный Вадик с вечно потными ладошками.
Не дожидаясь моего ответа, Раф встал на четвереньки и, словно изящный гепард, двинулся в мою сторону, остановился напротив и встал на колени, тем самым возвышаясь надо мной, сидящей в позе лотоса.
— Кис-кис, не боись, — расплылся в хищном оскале и резко притянул меня за затылок, буквально вгрызаясь в мои губы своими клыками, заставляя весь воздух покинуть лёгкие.
Длинные пальцы стянули в кулак мои волосы, властный язык напористо терзал мой, не давая мне никакого выбора, внизу живота всё заискрило и зазудело, я точно сошла с ума. Сквозь пелену до моего слуха донеслись голоса:
— Десять,
