Горький сладкий плен
Глава 1. Ситхлифа
Под звуки дождя я лежала в углу своей походной палатки, корчась от голода, и сквозь дыру входа ветер доносил до меня запах мокрой травы.
В какой-то момент я услышала, как эта мокрая трава зашуршала под тяжелыми сапогами.
Кто-то шел к моему шатру. Я поднялась с подстилки, не желая показывать свою слабость.
Полог из ткани распахнулся, впустив внутрь бледный утренний свет и еще больше влажного, напитанного дождем воздуха. Дожди в Шотлене не прекращались. Лили и лили с утра до ночи. Хлестали как из ведра либо оседали на лице мелкой противной моросью. Сырой, промозглый край.
— Госпожа.
Внутрь, под блеск магических ламп, вошел один из моих воинов. Он стоял спиной к свету и казался темным силуэтом без лица.
— Мы поймали вам еду. Судя по форме ушей, это эльфы. Судя по одежде — из горного клана.
Меня затопила волна облегчения. И тут же желудок скрутило болезненным спазмом. Таких, как я, называли ситхли́фами, и мы питались чужими эмоциями. Пили их, как воду, как самое изысканное вино на свете.
Злость, страх, ненависть… Ммм.
Я так оголодала за последние дни, что в отчаянии лезла на стенки своего шатра.
Старательно пряча жадное нетерпение, я последовала за своим воином наружу, под моросящий дождь.
С каждой секундой сосущая пустота внутри становилась все шире, все глубже, доставляла все больше мучений. Я шла, прижимая руку к животу. Мокрая трава шелестела под моими ногами, размытая земля чавкала, засасывая каблуки сапог.
— Где они?
— Под навесом.
Полог самой большой палатки был поднят и хлопал на ветру. Под этой временной крышей стояли на коленях трое пленников. Их руки завели назад и, судя по позам мужчин, связали за спиной.
Длинные волосы потемнели от влаги и облепили лица. Острые уши вызывающе торчали. И правда эльфы.
Взгляд мазнул по их одеждам. На пленных были светлые рубахи, зеленые килты в клетку и грубые сапоги до колен — военная форма горцев. Те не носили штанов — оборачивали вокруг бедер длинные куски шерстяной ткани и закрепляли их на поясе ремешками из черной или коричневой кожи.
Раньше мои люди смеялись над нарядами местных мужчин, называли эльфийских воинов бабами, но, пожив в этом дождливом крае, походив по его холмам и полям, заросшим высокой влажной травой, начали посматривать на килты врагов с завистью. Наши штаны все время были грязными и мокрыми насквозь. Спасибо местной природе и погоде! А килты не пропускали влагу, ибо их делали из очень плотной шерсти. Мокрая трава не доставала до их подолов. А еще они были очень теплыми. Ночью во время долгих походов воины снимали свои килты, чтобы использовать их как одеяла.
— Вот, госпожа. Свирепые и непокорные, как вы любите.
При виде меня один из связанных мужчин зарычал, обнажая идеальные зубы.
Я почувствовала исходящие от него волны ненависти и тихонько вздохнула от облегчения. Хорошо! Голодная резь в животе притупилась.
Говорят, эльфы — красавцы глаз не отвести, но сегодня мне было плевать на их внешность. Себе в жертву я выбрала самого злого из них, того, что пытался испепелить меня взглядом.
— Милая юбочка, — глумливо протянула я, стремясь разъярить пленника еще больше.
Давай, дорогуша, накорми меня своими эмоциями.
— Это килт! — оскорбленно выплюнул эльф. — Одежда настоящих воинов!
— А правда, что под своими килтами эльфийские воины не носят белья?
Я подцепила сапогом подол его клетчатой юбки и попыталась приподнять.
Эльф зарычал, задергавшись в своих путах, но притих, когда один из моих людей приставил к его горлу острый нож. Голубые глаза сверкнули бешенством.
Похоже, сегодня я до отвала наемся сладкой ненависти.
Любовь напитала бы меня лучше, но о ней я не смела даже мечтать. Редкий деликатес. Его мне не получить никогда. Мужчины не умеют любить, а если и любят, то за красивое личико, а свою красоту я оставила на полях сражений.
Жестом я приказала вздернуть пленника на ноги.
Дождь усилился. Тугие струи загрохотали по навесу из ткани.
С улыбкой я рванула на эльфе рубаху, обнажив мускулистую грудь. Белая, гладкая, без единого волоска, с маленькими затвердевшими сосками. Кожа от холода покрылась мурашками. Или не от холода?
— Не смей! — зашипела моя жертва.
Я не собиралась насиловать этого ушастого недотрогу или причинять ему боль, мне вообще не нравилось то, что я была вынуждена с ним делать, — мне просто нужны были эмоции. Как можно больше сытных эмоций!
И я получила их сполна.
Эльфы — гордый чопорный народ. Попасть в плен для таких хуже смерти, стоять перед врагом полуголым и терпеть на себе чужие руки — настоящее унижение. Зная об этом, я вобрала в рот один из торчащих сосков.
Пленник дернулся. Над моей головой раздался рваный вздох. И сердце рядом с моим ухом заколотилось, как боевой барабан, — часто, тяжело, оглушительно.
— Убери… — прошипел эльф, задыхаясь. — Убери от меня свои грязные руки.
— Губы, ты хотел сказать, — поправила я. — Убери от меня свои грязные губы.
Подняв взгляд, я увидела, что лицо пленника все алое и он косится в сторону связанных сородичей, наблюдающих за этой сценой.
Ну-ну, потерпи. Мне очень жаль, что приходится так поступать с тобой. Обещаю, что потом заглажу свою вину, но сейчас ты моя еда. А без еды всякое живое существо обречено на смерть.
Со смешком я прильнула к обнаженной мускулистой груди эльфа, и его сердце загрохотало еще громче. Лишь нож у горла не давал мужчине меня оттолкнуть.
Как же он был напряжен! Как тетива лука перед выстрелом. Как взведенная пружина.
Обняв пленника, я скользнула руками вниз по его спине и сжала через ткань килта крепкие ягодицы. Похоже, под этой военной юбчонкой и правда не было лишних тряпок.
Эльф застыл. Его дыхание сбилось. А потом он разразился такой цветистой, витиевато-эльфийской бранью, что я сначала опешила, а потом расхохоталась в голос.
Давай, злись на меня, рычи, кричи, осыпай проклятьями — корми своей вкусной яростью, чтобы это скребущее мучительное чувство в моем животе исчезло. Еще больше злости! Больше эмоций!
Я решила зайти дальше. Наесться на неделю вперед, чтобы дать своей добыче пару дней отдыха. И ему, и себе тоже, потому что мне не нравилось быть жестокой.
Тяжела и печальна участь ситхли́фы. Хочется любви, но вместо этого приходится отлавливать в полях незнакомцев и заставлять их меня
