Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
Марина Костюхина
Круглый год. Детская жизнь по календарю
Культура повседневности
МАРИНА КОСТЮХИНА
КРУГЛЫЙ ГОД
ДЕТСКАЯ ЖИЗНЬ ПО КАЛЕНДАРЮ
Новое литературное обозрение
Москва
2024
УДК 794(47)(09)«18»
ББК 77.563.3г(2)52
К72
Редактор серии Л. Оборин
Марина Костюхина
Круглый год: детская жизнь по календарю / Марина Костюхина. – М.: Новое литературное обозрение, 2024. – (Серия «Культура повседневности»).
В российской и советской истории детский календарь – отрывной или перекидной, настенный или карманный – служил не только для исчисления дней и месяцев. Издание, имевшееся почти в каждом доме, рассказывало о природе и науке, искусстве и географии, а еще было маленьким плацдармом политической пропаганды: в зависимости от эпохи школьники должны были узнавать о добрых государях, героях революции или великом вожде. Книга М. Костюхиной, собравшая уникальный по охвату материал, – это исследование о календарях, их авторах и читателях; об интересных фактах, полезных советах и пафосных лозунгах, дополнявших даты и дни недели. Рассказывая о календарях в контексте разных эпох, автор показывает, как в этом культурном объекте сочетаются реальная история российского и советского детства и нормативные представления о нем. Марина Костюхина – культуролог, историк, исследователь русского детства, доцент РГПУ им. А. И. Герцена. Автор книг «Детский оракул» и «Записки куклы», вышедших в издательстве «НЛО».
В оформлении обложки использована работа Владимира Серова «Домашнее задание», 1956.
ISBN 978-5-4448-2432-0
© М. Костюхина, 2024
© С. Тихонов, дизайн обложки, 2024
© OOO «Новое литературное обозрение», 2024
ОТ АВТОРА
Открываем календарь —Начинается январь.Самуил Маршак. Круглый годМожет, мы обидели кого-то зря,Календарь закроет этот лист.Эдуард Успенский. Голубой вагон
Если следовать логике первого стихотворного эпиграфа, то январь начинается тогда, когда мы открываем календарь, а не наоборот. С простотой детского поэта Самуил Маршак обозначил последовательность восприятия окружающей действительности: сначала дата, напечатанная в календаре, а потом картинка, увиденная за окном. Именно так взаимодействует с миром ребенок, поспешно отрывая листки с черными цифрами, чтобы приблизить наступление праздника, обозначенного в календаре красным числом[1]. Эту магическую веру в силу календарного листа разделяет с ребенком и взрослый. Перелистывая календарь или зачеркивая в численнике цифры, мы не только торопим радостное событие, но и, подобно персонажам песенки Эдуарда Успенского, отодвигаем неприятное, закрываясь календарным листом как щитом. Роли и значимости страниц детского календаря посвящено это исследование.
Предметом изучения служат изданные в XIX–XX веках печатные календари для детей и школьников, а также типологически близкие к ним альманахи годового цикла. Не меньший интерес представляют для истории календаря тексты, приуроченные к памятным датам, сборники сценариев детских праздников и связанные с календарем разделы хрестоматий и книг по чтению. Вся эта разнообразная по форматам и жанрам календарная литература (дадим ей такое ненаучное определение) призвана служить календарю, толкуя, поясняя и пропагандируя его.
История детского календаря затрагивает разные области гуманитарного знания: литературоведение (семантика времен года, категория времени в литературе), культурную антропологию (детские праздники), педагогику (концепты идеологического воспитания), методику начального обучения (ознакомление с понятиями времени и хронологии) и методику преподавания литературы и истории. С календарем, который образно называют «хранилищем времени», связаны проблемы изучения хронотопа и хронологии, темпоральности и диахронии, уводящие исследование календаря в безграничную область культурологических штудий.
Отдавая должное этим достойным предметам, я стремилась сохранить верность главному герою книги – детскому календарю в его основных издательских форматах (настольный, настенный, отрывной) и тематических разновидностях («календарь гимназиста», «календарь пионера и школьника», «детский календарь» и т. д.). Это календарное богатство, различное по оформлению и содержанию, объединяет главное: прагматика повседневного определения числа и даты, придающая утилитарный характер всем типам календарных изданий, в какие бы «культурные одежды» они ни рядились.
Хотя печатный календарь часто называли численником, он состоит не только и не столько из чисел, сколько из большого количества словесных и графических текстов. Несмотря на кажущуюся пестроту и мозаичность (о чем только не пишут в календарях!), они являются частью определенного набора нарративов, проходящих через годовой выпуск каждого издания. Некоторые из календарных текстов имеют детскую специфику, другие перепечатываются из взрослых календарей. Общность нарративов объясняется едиными датами (государственными, церковными и историческими), которые призваны отмечать календарные издания, независимо от возраста, гендера и социальной «прописки» их адресатов.
Взрослое время, обязательно присутствующее в детских календарях, соседствует с датами и событиями, значимыми для детей и школьников. Это детские праздники, юбилеи детских писателей, даты создания детских и юношеских организаций, даты жизни юных героев и многое другое. Объем детского времени в печатных календарях за последние сто лет постоянно увеличивался, а вместе с ним росло количество календарных текстов, предназначенных детям и подросткам.
Разнообразный материал, наполнявший детские календари, оказался «позабыт-позаброшен» современными исследователями[2], интересы которых в основном направлены на историю и семантику советских праздников[3]. Праздничная культура тесно связана с красными днями календаря, являясь живой иллюстрацией к их страницам. Однако календарный год состоит не из одних праздников, но также из многочисленных будней, и этот очевидный факт выводит изучение календаря за пределы исследований по праздничной обрядности.
Будучи издательским форматом, календарь прописан по ведомству книжной печати и журнально-газетной периодики, заимствуя у них жанры, стили, способы подачи материала, виды печати и оформления. Вместе с тем календарь – это не журнал и не газета и тем более не книга, хотя часто претендовал на то, чтобы быть наравне с ними (особенно в области детского книгоиздания). Отличия календаря – в функциональном назначении (численник, справочник, записная книжка) и материально-предметном воплощении (плакатный лист, бумажный блок, альбом, брошюра, карточка, календарные стенки, подставки из различных материалов). Функционал и предметность сближают печатный календарь с бумажно-беловыми и канцелярскими товарами, место которым не только в библиотечных фондах периодики, но и в музейных коллекциях[4]. Чтобы последовать призыву Маршака и открыть календарь, прежде висевший на стене каждого дома, нужно отправляться в музеи и частные коллекции, разыскивая там календарные артефакты. Самые редкие из них – отрывные календари, странички которых давно оторваны и унесены ветром времени. Но именно отрывной календарь, не имеющий претензий на книжную долговечность, альбомную презентабельность и нарративную полноценность, можно назвать «царем горы» календарной продукции, и ему в монографии оказано особое почтение.
Подзаголовок книги указывает еще на одну сторону исследования: связь детского календаря с воспитательными и бытовыми практиками детей и школьников. Возможно ли прочесть историю российского детства по детским календарям своего времени? Ответ на этот вопрос станет понятен при сопоставлении календаря со школьным дневником. Ежедневные записи уроков, отметок и замечаний учителя в дневнике не исчерпывают жизни его владельца и теряют всякий смысл по завершении учебного года. Но какую важную роль играет школьный дневник в течение этого года и как много информации о каждом учебном дне он содержит! Нечто подобное являет собой печатный календарь, определяя долженствование каждого дня и целого года детской жизни, но далеко не исчерпывая их
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
