Марк Эдвардс
СОРОКИ
Посвящается Cape
Благодарности
Хочу поблагодарить Сару Бо, которая не только дала мне возможность последовать за мечтой, но и стала честным и проницательным читателем; Луиз Восс, указавшую на отрывки, которые могли бы стать лучше; Дженифер Винс, Сару Энн Лорет и Сэма Коупленда — лучшего агента.
Эта книга основана на реальных событиях. Настоящие «сороки» оказались не такими жуткими, как в романе, но я все же благодарен им за то, что они подбросили мне идею.
Те, о ком я говорю, себя узнают.
Пролог
Она зачеркнула «Рай» и вместо него написала «Ад». Прежняя подпись больше не соответствовала фотографии. Ей хотелось разорвать на мелкие кусочки весь альбом, растерзать каждую карточку, бросить в огонь и смотреть, как горят воспоминания. Но это не стерло бы образы из ее памяти: они накрепко отпечатались в мозгу. Оставалось только надеяться, что с ними справится время. Больше всего на свете она хотела бы все забыть.
Сложно поверить, что когда-то они были здесь так счастливы…
Нет, не так. Она легко могла поверить в былое счастье, глядя на голые стены и ковер, на котором остались следы от мебели (сейчас мебель ждала снаружи, в фургоне, готовая к переезду в новый дом — очень далеко отсюда). Теперь квартира выглядела почти так же, как в день их приезда сюда: пустая, нетронутая, свободная, похожая на чистый лист бумаги. Отец, который помогал им с переездом, сделал снимок: они с Дэвидом в пустой квартире, он обнимает ее за талию, бледный свет заливает комнату. Получив карточку и написав на обороте «Рай», она вклеила ее на первую страницу альбома. Это ведь и был рай. Они с Дэвидом смотрели в будущее и были полны радостных надежд.
Она закрыла альбом и кинула его в коробку. Поежилась, услышав доносившиеся снаружи голоса. Она слышала их уже несколько месяцев, каждую ночь. Какие-то люди шептали, кричали или болтали, ни на минуту не замолкая. Ей приходилось спать в наушниках. Сначала она пользовалась берушами, но голоса каким-то образом проникали сквозь них. Единственное, что помогало, — симфоническая музыка, которая звучала всю ночь, заполняя ее сны.
Иногда ей снилось, что она решительно идет по коридору, сжимая побелевшей рукой пистолет; ее палец лежит на спусковом крючке. Иногда вместо пистолета она видела нож — большой, с длинным широким лезвием. Под звуки музыки она идет по коридору навстречу своим врагам — тем, кто создал персонально для нее ад на земле. Она хочет сделать с ними то же самое, что они сделали с ней. Только быстро и грубо. У нее нет времени на игры и психологию — так она и сказала своему новому психотерапевту. Она чувствовала, что должна решать свои проблемы простыми способами. Видимо, поэтому во сне ее переполняло желание убивать.
Но на самом деле ей всегда было страшно. Стоило ей встретиться взглядом с теми, кого она так ненавидела, как пистолет или нож тут же начинали плавиться у нее в руках, стекая на пол горячим металлом, а враги смеялись, наставляя на нее свои ружья. Впрочем, в этот момент она всегда просыпалась.
Теперь она пыталась убедить себя, что кошмаров больше не будет; стоит только оказаться в новом маленьком домике в глуши, как все закончится. Ночи станут тихими и темными. За стенами будут слышны только голоса птиц да далекий треск веток. И дикие звери — это не страшно. Главное, чтобы не было людей.
Она нащупала в сумке сигареты. Господи, да и курить-то она начала всего пару месяцев назад! Может быть, в новом доме ей удастся бросить. Ее легкие очистятся. Все ее тело очистится. Она отложила сигареты — вдруг получится начать прямо сейчас? Мысленно проверила список. Все ли сделано? Все ли упаковано? Она заглянула в вытяжной шкаф. Проверила ванную — не осталось ли там чего. В этом месте не должно быть и следа — ни Дэвида, ни ее самой. Она больше не имеет отношения к этому дому. И от фотографий все-таки нужно избавиться. Но здесь она их не оставит. Она не позволит тем людям коснуться их. Она выбросит их по пути. Припаркуется и выкинет их в мусорный бак у дороги, как можно дальше от всех, кто ее знал или мог случайно с ней встретиться.
Ей нужно было стереть все свои следы. Она должна навсегда закрыть эту страницу. Так говорил психотерапевт, хотя, в общем, это и без него было ясно. Поэтому-то она и чистила квартиру, пока мешок пылесоса полностью не забился, оттирала стены, пока мышцы рук и плеч не начали отказывать, продезинфицировала шкафы, ванну и унитаз. Несколько дней держала окна распахнутыми, пока ее запах и запах Дэвида полностью не выветрились. Навсегда.
— Ты готова?
Дэвид вошел в комнату, оглядел пустые стены, последние коробки. Он успел поговорить с грузчиками, предупредил, что вещи хрупкие, и попросил их потише разговаривать. «Моя девушка очень чувствительна к громким голосам». Впрочем, ответом ему были лишь недоуменные взгляды. Теперь он торопливо заговорил с ней:
— Это последние? — Он указал на две коробки. Она кивнула. — Все упаковали? Отлично. Пошли.
— Еще секунду, — попросила она.
Он вздохнул, как часто вздыхал в эти дни, наклонился и поднял одну из коробок, которая оказалась легкой.
Пока она ждала, когда он вернется за оставшейся коробкой, в последний раз окинула взглядом стены. В этой комнате они обычно смотрели телевизор. Тут Дэвид готовил ужин в день ее рождения. Здесь они обновили квартиру, занявшись любовью прямо на голом полу в день переезда. Здесь… Она закрыла глаза и потрясла головой, отгоняя воспоминания. Присела на край коробки, чувствуя, что комната как будто сжимается вокруг нее.
Она вышла на улицу и, глядя себе под ноги, направилась к машине. Она чувствовала, что грузчики смотрят на нее. Наверняка они потешаются над странной теткой, которая не выносит человеческих голосов и ходит сгорбившись, как старуха. Они думают, что она сумасшедшая. А может, она и правда сумасшедшая. Но они бы тоже сошли с ума, если бы такое пережили. Ей хотелось объяснить им это, накричать на них…
Она села в машину и постаралась успокоиться. Дэвид вернулся в квартиру и вынес последнюю коробку. Поставил ее на землю и повернулся, чтобы запереть дверь.
