Э. Ваксс
Кусок города
1.
Просто потому, что вы где-то живете, не значит, что вы понимаете, как там все работает. Мой город — прекрасный пример. Все, кто там живет, говорят, что знают об нем все, но у них даже нет шансов это узнать когда-нибудь. Если вы хотите понять, чем живет город, вам нужно уехать подальше. Когда вы слишком глубоко погружаетесь в него, все, что вы можете видеть, это ваш собственный маленький кусочек.
Я знаю, о чем говорю. Я уже долго живу далеко. Делать тут особо нечего, после того, как научишься выживать. Так что я изучал этот город, готовясь вернуться.
Наконец, я понял, что это не просто еще один город, как думают люди. Я имею в виду, все знают, что есть разные районы города, типа Квинса и Бруклина. А есть районы внутри районов, типа Гарлема и Гринвич-Виллидж. Но город разрезан на куски, даже меньшие, чем эти.
2.
Когда я был ребенком, город был разбит на крошечные кусочки, вплоть до кварталов. На нашей территории было три улицы и пустырь, где стояло несколько разрушенных зданий. И каждый раз, когда вы покидали свою территорию, независимо от того, куда вы шли, вы становились чужаком.
В основном мы пользовались метро. Вы, наверное, думаете, что никто не владеет метро, но вы ошибаетесь. Метро — как и сам город. Метро — это огромная тяжелая штука, но как только там появляются люди, оно начинает раскалываться на кусочки.
Например, если вы попали в вагон метро, и он полон парней мальчиков из другой банды, это их вагон. А если с вами достаточно ваших парней, то это ваш вагон.
Обычные люди в метро смотрят, что происходит прямо перед ними, и не обращают на это никакого внимания. Когда я был ребенком, я думал, что это потому, что они не понимают, что происходит. Теперь я понял. Они знают. Но для них метро — это плохой район, по которому им приходится ходить каждый день, чтобы добраться до работы. Они ни за что не хотели бы жить в таком районе, поэтому они не хотят, чтобы хоть частичка его касалась их, вот и все.
Но квартал не похож на метро. Квартал постоянен. Вы там каждый день. Когда чужаки приходят в ваш квартал, вы должны заставить их платить дань. Потому что, если люди могут пройти через вашу территорию, не заплатив, то это вроде как и не ваша территория.
Город — это правительство, а не территория, он владеет метро, поэтому каждый, кто едет, должен платить. Но если вы едете со своими парнями, а какой-то парень-чужак едет один, то вы тоже можете содрать с него дань. Брать плату, потому что это ваш кусок, на котором он находится.
То же самое было в нашем квартале. Мы не владели знаниями, да и никто ими не владел. Даже люди, которые собирали арендную плату, жили где-то в другом месте. Город владел улицами, точно так же, как метро. Но Город не все время был рядом, а мы были.
3.
Из-за этого правила, о сборе дани, я и покинул город.
Пустырь находился между двумя территориями, нашей и Отступников. Мы пользовались им для разных вещей, но никто из нас не претендовал на единоличное обладание. Если кули — парень, который не принадлежал никакой банде, или, как это сейчас называют — ноунэйм, — шел через пустырь, плату могла взять та банда, которая находилась там в тот момент.
У нас были небольшие стычки с Отступниками по поводу пустыря, но в основном это были просто вопли и продажа волчьих билетов. Обе банды знали — это пустырь, он тут постоянно, как метро. Ты владеешь им, пока находишься там и можешь его удержать.
Лидером Отступников был тощий мелкий парень по имени Хунта. У всех Отступников были эти звучные имена, но это только ради пиара, они не всегда соответствовали человеку. Некоторые из парней были настолько черными, что, если бы они не говорили на испанском, можно было бы подумать, что они цветные. А некоторые из них были такими же белыми, как и мы, со всеми вытекающими. Единственный способ узнать наверняка — это слушать их разговоры — даже те, которые говорили по-английски, говорили не так, как белые.
Я не знал, как Хунта стал лидером. Он не был серьезным кулачным бойцом, у него не было репутации человека с ножом, и никто не видел его с пистолетом. Я не замечал, чтобы он был как-то особо мозговитым.
Я знал о Хунте, потому что мне приходилось встречаться с ним несколько раз, один на один. Я был главарем Королевских викингов, и иногда у нас были сходки, чтобы разрешить спор. Если лидеры не могли уладить ситуацию, тогда полевые командиры собирались вместе, чтобы установить правила для схватки. Но между Отступниками и нами до этого никогда не доходило.
Мы с Хунтой заключили договор, чтобы наши банды поделили пустырь. Хунта рассудил так: пустырь — это ворота в наши территории. Если мы будем воевать друг с другом, мы просто постоянно будем вести эту войну, снова и снова. Нам нужно было защитить эти ворота от посторонних, это важнее всего. Он сказал, что лучше поделиться кусочком, чем вообще ничего не иметь, и он был прав. Таким образом, мы договорились, что кто на пустыре, в данный момент, тот им и владеет.
4.
Все началось, когда один из Мистических драконов завел девушку на нашей территории. Он свободно ходил по нашему кварталу, в фирменных цветах банды, и никто не был настольно безумен, чтобы заставить его платить. Мистические Драконы были главными. Люди говорили, что они могут предоставить тысячу человек на сходку, и у пары сотен будет оружие. Настоящее оружие, не зажигалки.
Как говорят ребята в бандах, многие из них, вероятно, просто плюют дымом, но выглядело оружие достаточно правдоподобно, чтобы мы сидели тихо. Наша банда, Королевские викинги, могла бы выставить на сходку, может быть, парней двадцать… и некоторые из них пошли бы только потому, что боялись не пойти. Если бы банда, как наша, когда-либо бросила вызов Мистическим Драконам, нам бы пришел конец.
Это началось, когда Банчи торопливо спустился в подвал, который был нашим штабом.
— Мистические драконы! — закричал он.
— Что?! — вскрикнул Тони Бой.
— Мистические драконы! По всему кварталу. У них машины со всех сторон. Одна
