Аля Драгам
50 оттенков рассвета
Пролог. Начало конца. Или… начнем сначала?!
Не каждый в нее верит, а ведь зря,
Любовь с первого взгляда существует,
Конечно, может, умирает час спустя,
А, может быть, судьбу кому рисует,
Ведь важно то, как она зажглась,
Внутри искра была или же пламя,
Хотя не важно, вечность или час,
Любовь прекрасна с самого начала!
(с) Народное творчество
***
— Ненавижу тебя. Ненавижу! Уйди!
Жена истерично кричит, толкая меня к двери из комнаты.
Флегматично пожимаю плечами и подчиняюсь. Прекрасно знаю, что она покричит так минут пять. Ну, десять от силы. Потом придет, став ласковой кошечкой. Потрется о шею, возьмет карточку и свалит на шоппинг со своими подружками.
Мы женаты почти год. Вместе чуть дольше. Не могу сказать, что у нас бешеная любовь и страсть. Скорее, спокойное умиротворение. Качели, на которых так любят качаться друзья, мне ни к чему. Ну что за прикол срываться среди ночи, как Лихацкий к своей Сашке. Хотя девочка, конечно, того стоит. Или Керро за своей Ксюхой знатно в свое время побегал. Мы из—за их пряток даже свадьбу переносили.
Блин. А вот малые — Ксюшины сёстры — у них классные. Я увидел и пропал. Хрен его знает, откуда появилось это желание — взять на руки собственную дочку… но оно есть. Повезло, что и Инка мечтает о ребенке. Да вот не получается у нас никак. Отсюда и ежедневные истерики с проклятиями.
01.
Артур.
— Твою же мать, где эту курицу носит?
Друг бушует в кабинете, раскидывая папки с договорами.
— Охренеть ты начальник, конечно. У тебя секретарша ногу сломала, а ты не в курсе.
— Чего?
— Ничего. Ногу, говорю, Жанка сломала. Ночью в Георгия увезли.
— Писец подкрался незаметно.
— Незаметнее некуда, — ржет Давид, наблюдая за растерянностью Егора.
Он — бедный — вообще сейчас тяжко соображает. Ксю родила недавно, и у друга прибавилось забот. Хотя нянек в его доме хватает. Тот же Тим там почти поселился. Дейв, правда, малых теперь к себе берет. А как же — семейный человек.
— Ты поменьше бы ржал и помог лучше. Тебе же надо.
— Мне надо, я найду. Ты глаза протри. Папка у тебя в руках, дятел.
— Блять. Не могу. Спать хочу так, что уже спички не помогают.
— Мелкая не дает? — Давид становится серьезным. Он вообще всегда, когда разговор о детях заходит, мрачнеет. У его жены серьезные проблемы по этой части. Я точно знаю, сам ему карту доставал.
— Нормально там всё. Ему жена не даёт, вот и мучается герой.
— Тим!? — Наш молодой папочка рычит.
— Чё сразу я-то?! Твои вздохи под луной мне спать мешают.
— Вообще сейчас не понял. — Егор начинает заводиться и приходится встать между ними.
— Вы оба устали. Сбагрите всех детей Лихацким, и отдыхать свалите. Один с женой, второй тупо отоспаться. Чтоб вздохи не мешали.
— Слышь, советчик. А может, тебе сплавить? У нас медовый месяц так-то.
— Угомонитесь. Я дочь рожал не для того, чтобы её чужой дядька спать укладывал. Сам нормально справляюсь. — Керро откидывается на диване и прикрывает глаза. — На твою папку и свалите, а? Дайте в тишине час посидеть.
— Размечтался. У нас встреча через двадцать минут. Так что тихий час откладывается на неопределенный срок.
— Изверг.
— Деспот и тиран.
— Ладно, раз отдых перенесли, давайте, что ли Жаннет цветы закажем да навестим вечером?
— Без меня, парни. Возьми Тима и сгоняй, а? Меня реально Ксюня прибьет.
— Ревность, друг мой, проявление слабости.
— Это ты своей жене скажи.
— Ей попробуй скажи. — Вздыхаю. — Сегодня опять выслан в сад.
— Слушай, смените вы уже врача. Анализы заново сдайте. Чего она к этой своей тётке прицепилась. Не, я понимаю, что родня. Но не факт, что док хороший.
— Предлагал. Но там же упрямство изо всех щелей прёт.
— Артик, Артик. Всему тебя учить надо. На руки взял, принес, мол, лечите. И сидишь рядом, слушаешь.
Взял и принёс. С Инной вряд ли такое прокатит. Но хрен его знает. Можно попробовать. Одной истерикой больше, одной меньше.
Выходим с парнями из кабинета страдальца. Хочется глотнуть кофе, утром не успел.
— Доскочим до больнички вечером? У тебя Санька как, отпустит?
— Конечно.
— Ты бы потише улыбался, ослепить можешь.
— Арт, не мешай человеку насаждаться счастьем.
— Да я-то что? Пусть только поменьше демонстрирует.
— Если серьезно, то, правда, Артур, найди другую клинику. Я тебе вроде давал контакты Сашиного врача.
— Ага. Моя забраковала. Интонации, видите ли, не те.
— Слушай, это бредовая мысль, конечно. Но ты это… не думал, что у Инки со здоровьем проблемы? Если у тебя всё в порядке, то по логике, она слабое звено?
— Хрен его знает, Давид.
Друг бьет по больному. Я не один раз уже думал, в чем у нас может быть причина. Все эти разговоры про возможную несовместимость биоматериала, про звезды не в том гороскопе — это чушь собачья. У Егора Полька с первого раза вышла. Они никакую совместимость не поверяли. А мы уже как только не извращались: по календарю, после травы с мерзким привкусом. Блять, да я даже курить бросал! И витамины пачками жрал. А все равно пусто.
И Инна от тётки ни на шаг. Не, я понимаю — родня и все дела. Мол, не так стыдно и никто судачить не будет. Наши фамилии на слуху и только дай повод. Но, твою мать, можно договориться. Можно вообще в столицу слетать и там провериться. А она не хочет. Может… может, правда, дело в ней, а мне просто по ушам грамотно ездят?!
02.
Артур.
Домой не хочется от слова «вообще». Очередная истерика, очередные слезы—сопли, а потом полночи моих извинений. Не могу понять, в какой момент Инна так изменилась. Ведь не было же зацикленности на детях. Не было!
Мы познакомились на совместном приеме. Общие интересы родителей, переросшие в приятельские отношения семей. Приятная образованная девушка. Умная, воспитанная. Сначала пригласил в ресторан, потом в ещё один. Как-то спокойно всё
