Предисловие редактора
Еще один «культовый» роман?
Совершенно с вами согласен: слово «культовый», без удержу в последнее время прилепляемое к книгам, фильмам и вообще к чему угодно, уже настолько обесценилось, что умный рекламщик его и употреблять не станет, дабы не отпугнуть «продвинутого» (тоже дурацкое слово) покупателя. Почему же я счел возможным не только использовать этот эпитет, но даже и вынести в заглавие моего краткого предисловия? По двум причинам. Во-первых, я не рекламщик и не пытаюсь подороже продать вверенный мне товар. Трилогия «Иллюминатус!» найдет своего читателя и без навязчивой рекламы. А во-вторых, в отлчие от многих других, это — действительно культовая книга. Не только в том смысле, что ее обожают сотни тысяч человек по всему миру (хотя это правда!), но и в смысле самом что ни на есть прямом. Это священная книга для всех последователей дискордианства — "истинной религии", в которой каждый второй верующий является епископом, а каждый первый — Папой. Основали ее в конце 1950-х годов Керри Торнли («Омар Хайям Равенхурст») и Грег Хилл («Малаклипс Младший»), которым, как заметит читатель, и посвящена эта книга. Главный из соавторов «Иллюминатуса!» Роберт Уилсон (известный у нас своими нехудожественными книгами «Квантовая психология», «Психология эволюции» и др.) с энтузиазмом принял дискордианство в 1967 году, подружившись с Торнли, и под именем «Мордехай Малигнатус» стал активистом этого «контркультурного» движения. Дискордианство, безусловно, шутливая и шутовская религия, но при этом совсем не шуточная. То же можно сказать и о ее священном эпосе — трилогии «Иллюминатус!».
Впервые изданная в 1975 году, она со временем породила многочасовую рок-оперу, с успехом шедшую в Англии, целую библиотеку написанных Робертом Уилсоном продолжений, предыстории, дополнений и пояснений и множество фан-клубов (это, кстати, тоже признак настоящей «культовой» книги: вокруг нее возникает своя мини-культура). Наконец, как почти всегда бывает с «культовыми» произведениями, «Иллюминатус!» вызывает у публики и критиков полярные мнения. О нем редко говорят «так себе книжонка»: либо полный восторг, либо бурное негодование. Последнюю реакцию авторы саркастически предсказали уже в самом романе. Читатель встретит здесь журнального критика, который громит книгу, очень уж похожую на «Иллюминатуса!»:
"Авторы совершенно некомпетентны: никакого представления ни о стиле, ни о структуре. Книга начинается как детектив, переходит в научную фантастику, затем обращается к сверхъестественному, при этом наполнена никому не нужными, жутко скучными подробностями. Совершенно перепутана вся хронология событий — очень претенциозное подражание Фолкнеру и Джойсу. Хуже того, тут есть отвратительнейшие сексуальные сцены, вставленные только для того, чтобы книга лучше продавала", а сами авторы — о которых я никогда не слышал — демонстрируют чрезвычайно дурной вкус, вводя известные политические фигуры в эту мешанину и делая вид, что раскрывают реальный заговор".
Добавлю от себя: чтобы еще больше запутать читателя, авторы придали роману сразу несколько структур: он одновременно состоит из трех частей (поэтому «трилогия»), пяти книг (пятерка — священное число тайных мировых правителей иллюминатов и их вечных врагов дискордианцев) и десяти глав—трипов (соответствующих десяти Сефирот Каббалы). В авторском варианте было еще 22 приложения, по числу еврейских букв, но, когда американский издатель потребовал сократить в романе 500 страниц, от половины приложений авторам пришлось отказаться. И все равно книга осталась огромной, а в русском переводе, согласно законам лингвистики, ее объем еще увеличился, и издать весь роман с приложениями под одной обложкой совершенно не представлялось возможным. В этом томе вниманию читателя предлагается первая часть трилогии, «Глаз в пирамиде». Добро пожаловать в культовый роман о главном Заговоре, действующем в нашем мире!
Андрей Костенко
Книга первая. Verwirrung
История мира — это история борьбы тайных обществ.
Ишмаэль Рид, «Мумбо-Юмбо»
Трип первый, или КЕТЕР
Пурпурный Мудрец открыл уста, и повел языком, и обратился к ним, и сказал:
— Земля содрогается, небеса трясутся; дикие звери сбиваются в стаи, а люди разбиваются на народы; тут вулканы извергают жар, а там вода превращается в лед и тает; а еще где-то идет дождь. Воистину, чего только в жизни не бывает.
Лорд Омар Хайям Равенхурст, X. С. X., «Книга утверждений», «Честная Книга Истины»
Это было в тот год, когда они наконец имманентизировали Эсхатон. Первого апреля великие державы мира подошли к ядерной войне ближе, чем когда бы то ни было, и все из-за какого-то ничтожного острова Фернандо-По. К тому времени, когда мир вернулся к нормальному состоянию холодной войны, некоторые умники уже окрестили это «самой бездарной первоапрельской шуткой в истории». Так получилось, что мне известны все подробности происшедшего, однако я не представляю, как о них рассказать, чтобы большинству читателей мое повествование не показалось бредом. Ведь я не вполне уверен даже в том, кто такой я сам. Это, конечно же, осложняет дело, так что не знаю, захотите ли вы мне верить. Например, в данный момент я сознаю себя белкой, прыгающей с дерева на дерево в Центральном парке Нью-Йорка, как раз напротив Шестьдесят восьмой улицы. Причем мне кажется, что это происходит ночью 23 апреля (или уже утром 24 апреля?), но увязать белку с Фернандо-По пока выше моих сил. Прошу вас проявить терпение. Мне не по силам хоть как-то облегчить для нас с вами положение вещей. Вам придется просто смириться с тем, что к вам обращается бестелесный голос, ведь и я, сколь бы это ни было для меня мучительно, смирился с тем, что обращаюсь к невидимой, возможно даже несуществующей, аудитории.
Мудрецы издавна усматривают в мире трагедию, фарс или даже фокус иллюзиониста. Но все они, если действительно мудры, понимают, что мир — своего рода сцена, на которой все мы играем роли, причем всякий раз, когда поднимается занавес, выясняется, что актеры совершенно не готовились к спектаклю. Почему бы и мне не предположить, что Земля — это цирк, ярмарочный балаган, блуждающий вокруг Солнца вот уже четыре миллиарда лет? В этом балагане разыгрываются все новые и новые ужасы и чудеса, которые все равно никогда не смогут заинтересовать зрителей настолько, чтобы те перестали расходиться один за другим по домам, погружаясь в долгую, скучную зимнюю спячку. Тогда, хотя бы на время, я мог бы отождествить себя с распорядителем манежа... Но эта корона тяжела для моей головы (если у меня вообще есть голова), и я должен вас предупредить, что для Вселенной такого размера труппа очень мала и многим из нас приходится работать за двоих и даже за троих, так что не удивляйтесь, если я буду возвращаться под многими масками. Воистину, чего только в жизни не бывает.
