Предисловие
Совсем недавно респектабельное, консервативное и, к их величайшей чести, антивоенное издание, The American Conservative, обрушилось с резкой, вполне обоснованной критикой на поджигателей войны и ястребов Ирана, таких как Дэвид Брукс и Брет Стивенс, которые пишут в основном для New York Times. И Брукс, и Стивенс, среди очень многих других подобных людей, воображают себя учеными мужами, аналитиками, обозревателями и комментаторами, специализирующимися на геополитике и международных отношениях. Без сомнения, они анализируют и комментируют эти вопросы и, как и в случае с любыми экспертами с гуманитарным образованием среди ведущих американских медийных деятелей, они могут похвастаться впечатляющим (для медийных деятелей) набором знаний во всех видах дисциплин, связанных со сми — от истории до политической философии и журналистики. Чего нет ни у Брукса, ни у Стивенса, как и у подавляющего большинства американского политического класса, так это даже бесконечно малого опыта в предметах, по которым все они пытаются комментировать, анализировать и (для тех, кто обладает политической властью) даже принимать решения — войне.
Война — геополитический инструмент первого порядка. Фактически, геополитика как поле взаимодействия наций не может существовать без неё. Война, в конце концов, сформировалась и продолжает укореняться в условиях существования человека и, как следствие, в наших политических, социальных, экономических и культурных институтах. Никакое понимание ведения войны невозможно без понимания её важнейших инструментов, оружия и людей, тактики и оперативного искусства. Это как раз та область, в которой американский политический класс не обладает никакими компетенциями — они просто не преподают и не присуждают ученых степеней в том, что в Соединенных Штатах приравнивается к военной науке. Очевидно, что общение с высшим американским военным руководством и выслушивание слухов может создать у некоторых ученых мужей и политических деятелей иллюзию, что они знают, как действуют военные или как ведутся войны, — но это всего лишь иллюзия. По правде говоря, повторение нескольких забитых до смерти политических тезисов в сфере СМИ не требует какой–либо серьезной подготовки в чем–либо существенном. С другой стороны, написание дипломной работы о противолодочных операциях в Арктике или о частичных обменных курсах во время воздушных операций в условиях интенсивной РЭБ — это навыки совершенно иного уровня и опыта, о которых современные американские ученые мужи и армия кабинетных “военных аналитиков” не могут и помыслить. Но именно эти навыки и знания являются ключом не только к пониманию современной войны, но и к пониманию геополитической реальности, которая становится все более сложной и опирается на постоянно развивающиеся революционные военные технологии.
Чтобы предотвратить возможные обвинения в пренебрежении к области гуманитарных наук, выдвинутые против меня, следует отметить, что моя точка зрения здесь совершенно иная: современная война между национальными государствами стала настолько сложной, отражая инструменты таких войн, что это аксиома, даже не теорема, что люди, которые не могут понять фундаментальные математические, физические, тактические и операционные принципы, на которых работают современные системы вооружений, просто не имеют минимальной квалификации, чтобы предлагать свое мнение по вопросам ведения войны, разведывательных операций и военных технологий без соответствующего образования. В противном случае, что можно подумать, кроме того, что они просто занимаются предоставлением контента (заполнением пространства / развлечениями) или пропагандой официальной линии — короче говоря, пропаганды — в основном в отношении разжигания войны? В сегодняшнем перенасыщенном информацией мире огромного эго, подпитываемого дофамином публичной известности и американской политикой, превратившейся в шоу–бизнес, именно эти типы доминируют в дискуссии по самому важному, жизненно важному вопросу войны и мира в наше время. И, по правде говоря, теорию операций или оперативное планирование изучать на порядок сложнее, чем, скажем, сравнительную политику в курсе политической науки, даже при том, что эта Политика по необходимости все ещё вращается вокруг экономической и военной мощи.
Я полностью осознаю, как трудно сегодня любому человеку, подвергающемуся бомбардировке залпом за залпом не относящейся к делу, вводящей в заблуждение, бесполезной информации, попытаться разобраться в исторических изменениях, разворачивающихся у него на глазах. Невозможно разобраться в этом, не понимая, как политика определяется элементами власти, среди которых реальные экономические и военные факторы являются основными движущими силами этих изменений. В этой книге я пытаюсь изложить хотя бы некоторые, но далеко не все азы военного дела и объяснить, как революция в военном деле, реальная, о которой много раз объявляли преждевременно, сейчас формирует наш современный мир и как современное вооружение полностью и кардинально, по сути революционным образом, изменило глобальный баланс сил, несмотря на то, что многие модели предсказывают совсем другие и гораздо менее драматичные сценарии.
По настоянию моего замечательного издателя я изо всех сил старался держаться подальше от математики или упрощать её. Вы, читатель, будете тем, кто вынесет суждение о моем успехе или о чем–то ином в попытке избежать углубления в математические расчеты или вероятности. Хотя некоторые основы математики для средней школы, включая основы факторинга, все ещё понадобятся для её максимального усвоения, эта книга была написана таким образом, что те, кто вообще не хочет иметь дела с математикой, могут просто пропустить любые части, в которых есть математика; это не исказит основной посыл книги.
Я могу только надеяться, что знания, которые читатели получат благодаря этой книге, помогут повысить осведомлённость общественности о смертельных последствиях даже обычной войны между мировыми сверхдержавами и помогут развеять военную пропаганду, навязываемую общественности невежественными и некомпетентными экспертами, которые не имеют права предлагать даже на йоту свое мнение о том, что сегодня является революцией в военном деле исторического масштаба.
Введение
Отсутствие войны: упущение в западном определении “Хорошей жизни”
В "Великом заблуждении", своей последней работе об ошибочности либерального взгляда на мир, с энтузиазмом принятого в Соединенных Штатах, Джон Миршаймер подробно излагает свое мнение о цели политических идеологий и взглядов нашего времени — хорошей жизни.1 Следование либеральному, по определению релятивистскому, взгляду на мир, заключает Миршаймер, приводит к тому, что истина становится очень неуловимой — и, соответственно, универсальное определение хорошей жизни тоже. Название его последнего трактата является хорошим показателем того, что Миршаймер, один из немногих ведущих американских политологов мейнстрима, наряду с такими масштабными мыслителями, как Пол Крейг Робертс, признает экономический и интеллектуальный кризис либерализма, а также полную неспособность либерализма дать какой–либо внятный ответ относительно того, что такое хорошая жизнь на самом деле. Но Мирсхаймер заходит недостаточно далеко. В отличие от Пола Крейга Робертса, Мирсхаймер ограничивает свою критику
