Олег Суворов
Лекарство против СПИДа
Земную жизнь пройдя до половины…
Данте Алигьери
Глава 1
— Горько!
Черт бы подрал эту пьяную свору! Сколько раз он бывал на свадьбах у друзей, завидовал их счастью и благополучию и мечтал оказаться в подобной роли. И вот тоже стал новобрачным, правда, не успев даже толком побыть женихом. Два часа назад вернулись из загса в квартиру жены. Бесконечные тосты и дурацкий рев: «Горько!» — начинали выводить из себя.
Оказывается, не такое уж это и удовольствие — целоваться на глазах у всех; особенно когда твоя молодая жена явно смущена, держится скованно и подставляет свои чудные губы с видом монашенки, которую вздумал поцеловать римский папа. Впрочем, в этом обязательном «поцелуйстве» было и нечто комическое, что он не преминул заметить, когда они наконец оторвались друг от друга и снова опустились на свои места.
— Забавно, что до сих пор мы целовались с тобой всего однажды — три года назад во время нашей первой встречи. А вот теперь, всего за час, целуемся третий раз.
— Ты этим недоволен? — с легкой иронией поинтересовалась Галина, и он усмехнулся.
Доволен… хотя когда это делаешь по обязанности, пропадает самое главное…
— А что является самым главным?
— Твое желание, разумеется!
— А твое?
— О, мое желание дожидалось этого момента целых три года, но ты отталкивала меня и постоянно твердила: «Хватит!» Мне и сейчас еще кажется, что, когда нас оставят наконец в покое и я попытаюсь поцеловать тебя наедине, ты снова возьмешься за свое.
Она засмеялась и слегка покраснела, а Денис, с откровенным вожделением глядя на лицо жены и представляя себе их первую брачную ночь, вдруг почувствовал такое волнение, что потянулся за бокалом шампанского. Три года, три долгих, но теперь вдруг казавшихся одним мгновением, года, он ухаживал за ней, непременно наталкиваясь на самое упорное сопротивление и теряя всякую надежду. Все друзья уже давно были женаты и имели детей, а он продолжал ходить по пятам за этой строптивой двадцатитрехлетней девчонкой с выразительными карими глазами, которая была моложе его почти на двенадцать лет.
Сколько раз он впадал в самое черное отчаяние и начинал пьянствовать, давая себе зарок никогда ей больше не звонить! Сколько раз он пытался найти ей замену, но дело ограничивалось какими-то шлюхами с последующей невыносимой тоской. Проходило какое-то время, одиночество становилось! нестерпимым, и тогда он снова встречал ее после работы с каким-нибудь дорогим подарком и букетом роскошных роз — и все начиналось сначала! А ведь за эти три года между ними так ничего и не было, не считая того первого и оказавшегося совершенно случайным поцелуя. И даже тогда, когда она неожиданно согласилась на его настойчивую просьбу выйти за него замуж, даже тогда она ухитрилась уклониться от его жадных губ, подставив лишь румяную от мороза щечку. Он был уверен — несмотря на лукавые намеки друзей — в ее абсолютной целомудренности, и как же ждал сегодняшней ночи, как старался держать себя в руках и ничего не пить, хотя этого требовало нарастающее по мере приближения ночи, волнение. Чтобы хоть как-то усмирить его и немного охладить распаленное воображение, он курил сигарету за сигаретой. Поэтому, дождавшись того момента, когда в очередной раз начались танцы и к ним приблизился Сергей — усатый ловелас и отъявленный шутник, друг детства, который был у него в загсе свидетелем, Денис сказал с облегчением:
— Ну, вы тут пока попляшите, а я пойду покурю. К Гале не приставай, а то в окно выброшу!
— Каков ревнивец, а?
И не прижимайся к ней слишком сильно! А ты, котик, если что — зови меня!
Все трое улыбнулись, Галина и Сергей смешались с толпой танцующих, а Денис, увернувшись от расспросов родителей, прошел на кухню и закрыл за собой дверь. К счастью, здесь никого не было и он мог хоть несколько минут побыть один — после сегодняшнего сумасшедшего дня и вчерашней бессонной от волнения ночи это показалось ему настоящим блаженством. С наслаждением затянувшись дымом, он подошел к окну и уставился на унылый зимний пейзаж. Отошли шумные новогодние праздники, — и начались тусклые январские будни — того года, когда ему должно было исполниться тридцать пять лет. Середина жизни! Подумать только, середина жизни! Он наконец добился чего хотел, и теперь его ожидает классическое семейное счастье. Юная и милая жена, интересная работа, отличные перспективы — все начинает приобретать устойчивые и спокойные очертания, глянув за которые, вспоминаешь о прошлом, как о затянувшейся прелюдии к прекрасному настоящему. Вот только не слишком ли долго он ждал, не перегорел ли от этого ожидания?
Иначе чем объяснить то обстоятельство, что едва он остался один, как на смену волнению пришла какая-то тупая усталость? Нечто подобное с ним уже было как ждал он своей первой публикации, как трепетал и нюхал страницы свеженапечатанного журнала со своей первой статьей, но с каким равнодушием принял известие о присуждении ему гранта Сороса за план учебника по истории, который теперь предстояло написать. Ожидание дает разгореться желанию, но главное не переждать. Переждешь — все чувства начинают увядать.
Впрочем, какая чушь! Стоит ему увидеть Галину — а он еще никак не мог поверить, что они теперь муж и жена и могут не разлучаться, — и все это дурацкое настроение тут же улетучится. Она так хороша собой, и ему так не терпится поскорее овладеть ею, что острота этих чувств напоминает остроту первого вожделения, которое он ощутил в восемнадцать лет. Как же ее звали, ту, первую? Ах да, Ольга. Она была на год старше его и на сто — лет опытнее… Желание! Только желание спасает от омерзительной тусклости жизни, и дико представить себе, что будет, когда колодец желаний иссякнет, обнажив сухое дно старости.
А за окном маячил надоевший городской пейзаж — зимнее серое небо, белые многоэтажные дома да длинная череда гаражей, протянувшихся вдоль железной дороги до самой станции Бескудниково… Как было бы здорово вырваться изо всей этой обыденности, отправиться в экзотическое свадебное путешествие и провести брачную ночь в гостинице какой-нибудь европейской столицы! Какую незабываемую остроту обрели бы тогда первые супружеские впечатления! Увы, ни дела, ни финансовые возможности пока не позволяли совершить такую поездку, а потому сегодняшнюю ночь они проведут в небольшой, но уютной квартирке на последнем этаже обычной московской
