Попаданка-травница на службе Его Величества
Пролог.
— Забавно, я послал за лекарем, а мне доставили какого-то мальчишку-оборванца, — красивый молодой мужчина смотрел с пренебрежением на меня. — Где были глаза у этих олухов и разгильдяев?
— Вам никто не дал право меня оскорблять, — я, может, и не выгляжу сейчас как юная леди, но и не как мальчишка точно. А нечего было выдергивать меня, когда я грядки пропалывала с лекарственными травами. Что, я должна была лучшее платье надевать? Оно у меня вообще одно-единственное, так что приходится его беречь и не таскать почем зря. Поэтому старые штаны и рубаха — вот то, что на мне было надето. Лицо в пыли, потому что эти, как выразился красавчик, олухи изваляли меня в пыли, потому что не объяснили толком ничего, налетели, схватили и рта открыть не дали. На голове кепка, под которой удобно волосы прятать. Так что не мудрено, что меня приняли за парня.
— Я глава тайного отдела Его Величества и как хочу, так и буду с тобой разговаривать, мальчишка, — мужчина свел сердито брови к переносице и прищурился. Его взгляд не предвещал ничего хорошего.
— Ну, раз так, то тогда хотя бы обращайтесь ко мне правильно, — и я сдернула с головы кепку, заодно протерев ею лицо. Какое же я получила внутреннее удовольствие от ошарашенного взгляда мужчины. Я практически ликовала, если бы не слова, сказанные им сразу же, когда он пришел в себя.
— Раздевайся! — скомандовал красавчик.
Глава 1.
— Ее надо выдать замуж, и поскорее,— именно эти слова заставили меня остановиться и замереть как вкопанной. Окна кабинета хозяйки воспитательного дома, ведущие в сад, открыты. Я же, по легенде, собирала цветы, чтобы обновить букеты в зале, где принимают официальных гостей. По факту же искала лечебные травы, чтобы пополнить свои запасы. Это было мое единственное развлечение в этом унылом месте.
— Да, она очень изменилась после того случая, — ответила старшая воспитательница, мадам Агнес.
— Вот и ты так говоришь, а я думала, мне показалось, — матушка Беатрис, суровая старуха, словно обрадовалась, что она не ошиблась в своем предположении. — Скоро поползут слухи, а это плохо отразится на нашем воспитательном доме.
Я сидела под окном, поджав к груди ноги, и прислушивалась к беседе, а на этом месте в их разговоре закатила глаза. Нашли о чем переживать. Сами девушками торгуют как товаром, а о слухах пекутся. Хотя в этом мире это нормально.
— Но не выдавать же ее насильно! Не познакомив прежде с женихом, — мадам Агнес хотя бы делает вид, что беспокоится об интересах девушек. Интересно, о ком они говорят. Хотя нехорошая догадка уже поселилась в душе, поэтому я навострила уши, чтобы не пропустить ни слова.
— Я не знаю, что она там им делает и говорит, но уже трое отказались от контракта на нее, — ворчит старуха.
— Младшие воспитательницы присутствуют при встречах, и там не происходило ничего вопиющего, — оправдывается женщина.
— Но они не слышат разговора, что она ведет с кандидатами, — замечает директриса.
— Да, вы правы, — растерянно соглашается мадам Агнес. — Думаете, она говорит какие-то глупости?
— Конечно! — старуха так хмыкнула, что я чуть не засмеялась в голос. Не трудно догадаться, о ком речь, если сопоставить факты. Правильно! Обо мне. Я и есть та, на чей счет сейчас совещаются две престарелые дамы. Зажимаю рот рукой, чтоб не выдать себя, так как меня душит смех. Они-то думают, я что-то сказала женихам, но нет, я им кое-что показала. От воспоминания меня отвлекает разговор, который становится еще интереснее.
— А что, если ее выдать замуж за какого-нибудь старика? У нас же есть такие кандидатуры? — старуха перебирает варианты.
— Но к чему такая спешка? — старшая воспитательница Агнес не так сильно хочет от меня избавиться, как хозяйка воспитательного дома. Ну правильно, мучает совесть, наверно. Я же вылечила ее внучку от ночных колик. Хотя это называется не вылечила, но женщина искренне в это верит. Какие же они необразованные. Вернее, образованные в своей женской сфере. Как вышивать, готовить или убирать, а еще петь и музицировать. Вот и все, чему учат девушек в этом доме.
— К тому, что сегодня приехал посланник из дома Арлаев, и я предложила ему Марлен, — старуха явно начинала злиться, а это не к добру. Чего доброго, реально продаст меня куда-нибудь в захолустье. Может, я перестаралась с отпугиванием женихов, но кто же знал.
— А он что? — осторожно интересуется старшая воспитательница.
— А он сказал, что достоинства этой девушки явно преувеличены. И если я буду настаивать с рекомендацией именно на этой кандидатке в жены, то он подумает, что наш воспитательный дом сдает свои позиции и не может уже воспитать достойных жен и невест для чиновника или аристократа! — мадам Беатрис была так возмущена, что даже закашлялась. — А еще он посоветовал ее отдать в ученицы кому-нибудь, а не в жены. Ты представляешь?
— Ужас, так и сказал? — мадам Агнес охала и ахала, лишь бы немного сместить акцент недовольства с меня на каком-то представителе дома Арлаев.
— Так и сказал, — судя по звуку, опытная Агнес сунула ей успокоительный отвар, что я приготовила для таких случаев. Мадам Беатрис славилась вспышками гнева и в эти моменты принимала очень импульсивные решения. А так как признать свое неправоту и вспыльчивость было ниже ее достоинства, то мадам Агнес очень часто приходилось их выполнять. Потому она и обратилась ко мне с просьбой дать средство, которое могло бы успокоить старуху. Я и приготовила обычное успокоительное на основе мяты, валерианы и пустырника. — А ты знаешь, — тон старухи стал каким-то задумчивым, — а может, он и прав. Проучу девчонку, раз она так замуж не хочет. И остальным будет наука. Не хочет жить в достатке и рожать детей, то пусть идет в услужение и работает не разгибая спины.
— Но к кому? — ужас в голосе мадам Агнес даже я ощутила.
— Да хотя бы к лекарю, что к нам приходит осматривать девочек. Он настолько стар, что девичьей чести Марлен ничего
