Рита Кольтяпина
За стеклом
— Кажется, мы — единственное, что осталось друг у друга.
— Черт, и как мы до такого докатились?
До главы 1
«Если я изменю название города, спрячу за аббревиатурой собственное имя и не дам ни единого намёка на внешность, ничего не изменится. Вы не зададитесь вопросом, не станете судорожно листать страницы, движимые внезапно проснувшимся азартом. Ничего не изменится, потому что ничего не имеет значение. Из этой истории мог бы получиться неплохой детектив. Жаль, я совсем не умею держать интригу.»
Вкус горечи я ощущаю задолго до того, как делаю первый глоток. Со вздохом заглядываю в кружку. На поверхности, помимо желтоватой пенки, которая выглядит скорее жалко, чем аппетитно, плавает осевшая с плафонов пыль и ошметки, природу которых я так и не смогла определить. Нет, у этого напитка изначально не было шансов. Его не спасла ни добрая половина сахарницы, ни кусочек шоколадного пирога, приторного и похожего на камень.
Мои ноги отбивают неровный лихорадочный ритм. Привычка, принесенная из прошлой жизни. Вроде как движение, хоть и такое незначительное, разгружает голову. А я не помню, когда в последний раз в моем сознании утихал разъяренный рой беспокойных мыслей.
Руки пробивает дрожь, и несколько тёмных капель падают на клетчатую клеенку. Торопливым движением стираю грязь и вытираю вспотевшие ладони. Изо всех сил сдерживаю порыв вскочить и начать мерить шагами комнату. Мне просто необходимо успокоиться. В моем деле нужна холодная голова, а я чувствую себя так, словно подцепила острую форму гриппа.
Что там нужно сделать, чтобы отвлечься? Отставляю кружку, она жалобно звякает о блюдце. На ручке у неё трещина, и я надеюсь, она появилась там не только что. “Нужно сконцентрироваться на том, что видишь. Думай о самых простых вещах, описывай все, что находится вокруг тебя” — проносится в голове до боли знакомый, но такой далёкий голос. Что ж, посмотрим.
Я в душной, дешёвой забегаловке. Погода разыгралась и теперь я словно заперта на поверхности солнца. Оно пробивается сквозь грязные, замыленные окна и надо признать, немного украшает унылое пространство. Пару раз я вижу в свете собственную кожу, и она уже не кажется мне настолько болезненной.
Мебель здесь выглядит так, словно никогда не была новой. Покосившиеся столы, прикрытые выцветшими скатертями, потрескавшиеся стулья. Я уже пробовала облокотиться о спинку. И успела оттащить пару поломанных штук на задний двор. К остальному мусору, которому уже не суждено быть убранным. Глядя на меня, официантка лишь пожимает плечами. Будто это совершенно обычное дело. Такое действительно происходило бы здесь каждый день, заглядывай сюда кто-то, кроме мух. Готова поспорить, я первый посетитель за многие месяцы, и кофе в моей кружке остался от предыдущего гостя.
Несмотря на все это, не могу не признать: никогда прежде я столь остро не ощущала всю прелесть богом забытых придорожных закусочных. Где еще можно добиться абсолютной тишины и уединения? Она с лихвой компенсирует даже напрочь высохший хлеб и заплесневелый сыр. А после двадцати пяти часов в дороге и пары часов относительно спокойного сна, возможность перевести дух и собраться с мыслями была сродни глотку свежего воздуха — жизненной необходимостью.
Метод, неплохо работающий в рамках групповой терапии и четырех стен, на практике производит скорее обратное действие. Чем больше деталей я подмечаю, тем больше закусочная напоминает мне тщательно спланированную ловушку. Клеенчатые скатерти, замысловатые узоры на выцветших обоях, картины и черно-белые фотографии — всё это некогда часть моей прошлой жизни, а теперь её до боли реалистичная инсталляция. И чем внимательнее я вглядываюсь, тем сильнее сужаются стены и потолок. Мне не хватает кислорода. Судорожно пытаюсь вспомнить действенные методы борьбы с клаустрофобией, который никогда раньше не страдала.
Хлопает дверь, я вздрагиваю, перевожу взгляд, и стены возвращаются на привычное место. Нет нужды поднимать голову. Вот уже в третий раз за последний час официантка появляется в зале и с деловитым видом принимается натирать бокалы, даже не пытаясь скрыть подозрительные взгляды. Полагаю, проверяет, не сбежала ли я без оплаты (будто обед, пусть и бесплатный, может заставить хоть кого-то сюда заглянуть). А может не меньше меня удивлена, что кто-то решил задержаться здесь чуть дальше, чем необходимо для похода в туалет. Как бы то ни было, парочка таких взглядов, и во мне твердо укореняются две уверенности — происходящее, действительно, реально, и я все-таки что-то у нее украла.
Словно по команде тянусь к внутреннему карману. Мягкая обложка обжигает кожу, и я выуживаю небольшую бордовую книжку. В прошлой жизни я презирала две вещи: личные дневники и растворимый кофе из аппарата. И что теперь? Страшно представить, что ждет мои предрассудки дальше. Ведь сейчас я всерьез планирую сделать первую запись.
Рука замирает над пустым листом. Я мало что знаю о личных дневниках. Ну и как мне начать? Дорогой дневник, сегодня мой десятый день в бегах. Или дорогой дневник, я пережила собственную смерть, а сейчас, в некотором роде, жива. Или что делать, если такое создание, как я вроде как считается чем-то противоестественным и не должно существовать? На идеально белой странице появляется яркая клякса. А в голове ни единой мысли. С чего мне начать? «С самого начала» — вновь проносится знакомый голос, и я ощущаю покалывание в ладонях. Перелистываю страничку. Посмотрим, окажешься ли ты права на этот раз.
Глава 1
Мне только исполнилось шестнадцать, когда я попала в Гранхолл. Оптимальный возраст, надо признать. Я была достаточно внушаема и чересчур категорична, чтобы это признать. Идеальная мишень.
Экспериментальная группа, девять подростков из разных уголков страны, на первый взгляд никак не связанных между собой. Программа для одиноких и сломленных. Я не относила себя ни к первым, ни ко вторым. Не чувствовала себя таковой (по крайней мере большую часть дня).
У меня была семья, были друзья, мечты и планы на жизнь. И в эти планы точно не входило оказаться за высоким забором в смирительной рубашке. Одно хорошо, заточение даёт возможность подумать и многое переосмыслить. И теперь я точно знаю, с чего всё началось. А точнее, на чём закончилось. Но обо всём по порядку.
Первый понедельник октября. На Фоксдейл — крошечный городок на задворках штата Вирджиния неожиданно обрушились первые морозы. На часах без одной минуты семь утра.
