Алекс Югэн
И снова про чёрта
— Доктор, так что с моей проблемой?
— М-м-м? — переспросил доктор, и я сразу понял, что он не слушал. — Я что-то отвлёкся, — сказал он без тени раскаяния в голосе.
— Как мне избавиться от Чёрта?
Доктор, похожий на старого усталого Серого Волка, оторвался от монитора с пасьянсом и посмотрел на меня поверх очков. Не сказать, чтобы в его глазах читался какой-то особенный интерес или удивление. Скорее, грусть с толикой осуждения — зачем, мол, отвлекаешь меня по такой ерунде. Наверное, как опытный врач, он уже составил обо мне своё профессиональное врачебное мнение и теперь просто ждал окончания приёма. А может, вообще не составил никакого мнения, потому что не слушал. В конце концов, он же психиатр, будет вникать в весь этот бред — сам ещё, чего доброго, поломается.
— Как-как вы сказали? От чёрта?
— От Чёрта, — уверенно повторил я, — как мне избавиться от Чёрта?
— От чёрта, — доктор нахмурился на строй крошечных медных идолов у огранайзера. При взгляде на этих идолов у меня неотвязно крутилось в голове одно единственное слово: сантерия. Только здесь слились воедино не католичество и африканские верования, а коммунизм и какой-то первобытный шаманизм. Идолы выглядели как миниатюрные статуи лениных, сталиных и дзержинских, с их этими характерными позами, с руками, указующими в светлое будущее, с трубками и грузинскими усами… но при этом почему-то ещё и с волчьими головами вместо голов обычных.
— …с чёртями — это к батюшке. (Или в милицию, — тихо добавил он и передёрнул плечами. Хотя, может, мне и показалось).
— Да был я у батюшки… Он сказал, что чертей не бывает и послал к вам. Сказал, что я всё это затеял, чтобы посмеяться над ним.
— А разве не для этого? У вас же на лице всё написано!
— Вы мне не верите?
Доктор коротко оскалился, обнажил клыки — и для нормального человека они были явно велики. Впрочем, он тут же взял себя в руки, вернув себе нормальное человеческое выражение лица. А я остался гадать, то ли это было взаправду, то ли моё разыгравшееся воображение плюс игра теней.
— Чертей не бывает. А вы не выглядите сумасшедшим. Вывод?
— А если я дам вам пятьсот рублей, чтобы вы сходили со мной и сами посмотрели на него? Это недалеко, он в машине ждёт. Тут рядом, во дворе. Ну пожалуйста, доктор!
Доктор снова оскалился, так же мимолётно, как и в прошлый раз. Только сейчас я понял, что в кабинете стоит отчётливый запах псины, здоровой такой хищной собаки. (С другой стороны — вон же у него на стене фото упряжки с пятью хасками. Всему всегда есть нормальное объяснение!)
— Послушайте, — преувеличенно спокойно и размеренно выговорил доктор, — послушайте, это не смешно. И вообще, — он демонстративно посмотрел на часы. — Не пора ли вам пора?
— А семьсот?
— Мы что, на базаре?
— А тысячу?
— Чего вы добиваетесь? Внимания? Ладно, давайте поговорим, — он выключил монитор и немедленно принялся скучать и глядеть в окно. — Вот видите? Я слушаю.
За окном было дерево, сухое, разлапистое и сучковатое, типичный ведьмин вяз из страшных сказок. На ветке, ближней к нашему окну, сидел ворон. Ворон был иссиня-чёрный и — странно — по-девичьи свежий, упругий и притягательный. И глаза-то какие выразительные, глубокие, как две безлунных ночи. Наверное, другие во́роны от неё просто без ума, подумал я и начал — уже во второй раз:
— Это всё моя внучатая тётка, Аэлита. Так-то она почти не общалась с нами. А в прошлую среду вдруг позвонила дедушке и долго с ним говорила… всего разговора я не слышал, только дедушкины ответы…
— Давайте уже к той части, где чёрт, — доктор начал нервно барабанить пальцами по бронзовому бюсту Фрейда (тот был отполирован почти до блеска, а на лбу шли чётыре глубоких параллельных царапины. Я поёжился).
— Так я к этому и веду. Дедушка позвал меня в свою комнату, раскурил трубку — он всегда так делает, когда его что-то выводит из себя. Сказал, что Аэлита очень плоха, что ей осталось от силы пару недель…
— Агрессивная форма, — внезапно продолжил доктор и помрачнел. — Да-да, припоминаю, кажется вы что-то такое уже говорили.
Он достал из ящика стола сигареты, хмуро уставился на страшную надпись «РАК ЛЁГКИХ» и предложил мне:
— Будете? За компанию?
Я помотал головой. После того, как я увидел Аэлиту… ч-ч-чёрт!.. в общем с тех пор мне курить расхотелось. Мне бы лучше таблеток. Рецептурных, да посильнее — только вот рецепт бы добыть. Чем я, собственно, и занимался.
А доктор всё продолжал буравить взглядом свой «РАК ЛЁГКИХ».
Я несмело прокашлялся.
— Да, да, — встрепенулся доктор и перевернул пачку РАКОМ от себя, — да, да, и вы поехали хоронить её. Кстати, а почему именно вы, почему не дед? И причём тут чёрт? — он уже собирался закурить, как вдруг принюхался и опять нехорошо оскалился. И теперь это уже точно не было игрой моего воображения. Доктор именно скалился, как скалится собака перед тем как укусить.
— Доктор?..
— Странно… — словно оправдываясь, сказал он. — Серой пахнет… Хм. Хм! Значит, вас послали — кхм! — отдать последний долг?..
— Не совсем так. То есть, не только лишь это. Не хоронить. Предполагалось, что я успею до того как… м-м-м… она собиралась… м-м-м… — с этой части в моём рассказе начиналась дичь, — короче, она… м-м-м… она собиралась передать мне дела. Назовём это так.
— В каком смысле «назовём это так»?
Я вздохнул. Ну правда, ну что толку ходить вокруг да около? Как эту дичь ни крути…
— Она была охотницей на демонов. — И я должен был… стать… кажется… Доктор, пожалуйста! Ну пропишите мне эти чёртовы таблетки, ну чтобы он пропал, ну!
Доктор с полминуты изучал меня, попыхивал своей вонючей сигаретой, а потом указал на дверь:
— Приём окончен.
С другой стороны, ничего удивительного. Всё дело в моём лице. Сейчас объясню. У Ринго Старра из «Битлз» как-то спросили, почему он такой грустный. А он в ответ: «Я не грустный, это просто у меня лицо такое». Все же видели фото Ринго Старра? Вот и у меня та же самая фигня. Но у меня лицо не грустное, у меня оно ехидное. Как говорила моя злая бывшая, «как будто ты всех подъёбываешь». Поэтому все мои собеседники рано или поздно задаются вопросом, а не подъёбываю ли я их?
Я улыбнулся зеленокожей медсестре
