Единственный цветок в этой говноклумбе 5
1. Придется объясниться
Карета остановилась на длинной каменной дорожке прямо перед входом во дворец. Кучер, отворивший дверь, сразу же отступил назад, и в тот же миг на ступенях кареты показалась мужская фигура. Шейн, ловко спустившийся на землю, плавно развернулся и протянул руку. Следом за ним показалась еще одна фигура.
Явно проигнорировав протянутую ладонь, Латиша схватилась за юбку своего пышного платья и одним резким движением выпрыгнула на улицу. Окружающие посмотрели на нее удивленно, но она, будто не замечая этого, с широкой насмешливой улыбкой взглянула на Шейна и протянула:
— Не дождешься.
Парень, невольно сощурившись, опустил руку и посмотрел на довольную собой особу сверху вниз. Он не злился и не раздражался из-за подобного ребяческого поведения, ведь мысленно примерно осознавал его первоисточник:
— Вижу у тебя игривое настроение. Настолько переживаешь?
Лицо Латиши изменилось. Девушка, сначала удивившаяся, растерянно протянула: «Как ты…» — но затем замолчала. Явно отказавшись от попыток разгадать причины подобных выводов, она выдохнула и устало ответила: — Ах, ладно. Переживаю.
Шейн невольно улыбнулся. В этот момент кучер позади них как раз успел закрыть дверь и снова вернуться на свое место. Шейн и Латиша остались вдвоем, в окружении нескольких служанок, которые вышли их встречать.
— Не знаю, как на все это отреагируют. — Продолжала девушка. — Все-таки меня окрестили без вести пропавшей.
— Значит, — снова протянув руку, Шейн позволил Латише аккуратно схватиться за нее, и плавно развернулся, — триумфальное возвращение.
Принцесса ухватилась за него уже столь естественно и машинально, что сама даже не заметила этого. Так, развернувшись вместе с Шейном к фасаду дворца, медленным и довольно уверенным шагом она направилась на важную встречу с королевой Селестины.
***
Пусть никто и не хотел встречать прибывших, но все же возвращение Шейна и Латиши было значимым событием во дворце, за которым наблюдали многие. Сама сложившаяся ситуация в глазах окружающих выглядела странно: сын герцогского семейства возвращался как герой империи Асквид после прохождения практики, а пропавшая без вести, и уже нареченная погибшей принцесса, шла рядом с ним. Казалось бы, Шейн и Латиша изначально никак и нигде не могли встретиться: он должен был находиться в Асквиде, а она в Селестине, и все же они оба как-то оказались в одном месте, в один час, познакомились с императрицей и даже наладили с ней отношения. В глазах одних это было достижением, в глазах других досадным недоразумением.
Так же как и многие, за возвращением этой парочки из окна следила семейная чета Дорианов: Шанна и Кеннет. Они оба, с задумчивостью приглядываясь к идущим во дворец фигурам, будто пытались понять были ли это действительно те самые люди, которых они ожидали увидеть. Не было ли во всем этом какого-то подвоха. Все-таки новость о возвращении принцессы из Асквида вместе с Шейном пришла слишком внезапно, всего на день раньше, чем приехали они сами.
— Видишь, — протянула Шанна, невольно начиная улыбаться, — я же говорила, что девчонка жива? А ты на свой счет все принял.
Кеннет не мог успокоиться даже сейчас, когда он видел Латишу собственными глазами. В его сознании все еще был свеж образ тех событий, что произошли: нападение змеевиков, пропажа принцессы и обвинения в его адрес. Вся эта ситуация тяжким бременем легла на него и на всех Дорианов, ведь из-за этого герцогство Романов смогло обвинить их в неспособности защитить королевскую семью.
Шанна, заметив, что ее муж так ничего и не отвечал, плавно развернулась к нему и приблизилась. Мужчина сразу же повернулся ей на встречу, и в тот же миг теплая небольшая ладонь легко легла на его щеку.
— Только погляди на себя, — заговорила герцогиня, задумчиво щурясь, — бледный, исхудавший.
Кеннет смотрел в глаза жены и все продолжал молчать. Ее слова мало его успокаивали, и если что-то все-таки могло изменить положение, так это осознание того, что Латиша была цела и невредима.
— Когда прием закончится, — продолжала говорить Шанна, — нам нужно будет как следует поесть. Хорошо?
Кеннет устало выдохнул. Он и сам понимал, что терзал себя переживаниями напрасно. Понимал, что в случившемся вина лежала не на нем одном, и осознавал, что давление Романов было абсолютно таким же, как и в прошлом, не больше, не меньше. Это не могло пошатнуть того, что уже было у всей их семьи. Именно поэтому, когда Шанна с таким трепетом и заботой предложила ему поесть, он просто решил отвлечься от неприятных мыслей и кивнул ей.
Женщина улыбнулась и положила голову на мужскую грудь. Она обхватила Кеннета руками и прижалась к нему так, будто не хотела никуда отпускать. На ее лице была видна заботливая ласковая улыбка, однако мысли в этот момент были далеки от того, какой она пыталась выглядеть:
«Меня до дрожи раздражает то, что он так сильно цепляется за ребенка своей бывшей пассии, и все же я понимаю, что в этой ситуации его переживания связаны не столько с прошлым, сколько с настоящим чувством долга. Он всегда был таким: когда у него не получалось что-то по работе, переживал об этом так, будто весь мир мог разрушиться».
Закрыв глаза, Шанна еще чуть крепче схватилась за своего мужа и глубоко вздохнула.
«Дурак».
***
Когда двери в тронный зал распахнулись, присутствующие невольно затаили дыхание. Шейн и Латиша, уже переодетые и полностью подготовленные к официальному приему, уверенной ровной походкой прошли в тронный зал. Как такового страха они не испытывали, ведь в их жизни уже был опыт общения с другими королевскими отпрысками, а также с самой императрицей.
Между тем, в зале, залитом ярким светом, находились одни знакомые лица: герцогиня Дориан и ее муж, герцогиня Роман и ее супруг, Сандра Роман, наследная принцесса Джена де Селестина, а также сама королева Шерия. Все собравшиеся выглядели серьезными, будто
