Кристи Грей
Дождь в наших сердцах
Пролог
Этим солнечным апрельским утром я и не думала, что что-то может пойти не так. Настолько не так. Мне было всего семь лет, когда это случилось. Был понедельник, и мама разрешила мне не идти в школу, потому что вчера вечером у меня першило горло и поднялась невысокая температура. Она позвонила бабушке, которая живет в другом городе, и проконсультировалась, как лучше поступить. И бабуля сказала, чтобы мама не вздумала отправлять меня в школу, а лучше пусть сделает мне чай с мёдом, лимонкой и малинкой, и даст какую-то таблеточку. И, конечно, как любой другой ребёнок, я радовалась тому, что прогуляю школу.
Утром я проснулась рано несмотря на то, что могла спать хоть до обеда. Первым же делом схватила свои куклы Монстер Хай и Эвер Афтер Хай и начала играться, но потом услышала, как мама с кем-то ругается. Семилетней мне сразу стало страшно, ведь я чувствовала, что начало происходить что-то необычное.
Сползая с высокой кровати, я стала идти на выход из комнаты, однако, задержалась, чтобы подслушать разговор. Мама общалась с кем-то по телефону и её голос был злым. Обычно таким она ругает меня.
— Какого чёрта вы угрожаете мне и моей дочери?! Делайте, что хотите, только не впутывайте в это меня и моего ребёнка! — кричала она кому-то. — И что, что он мой муж? Это его долги, а не мои.
Мой папа не самый лучший в мире человек, однако, я всё равно его любила… Папа набрал очень много долгов, которые не хочет возвращать или просто не может, и поэтому маму постоянно нервировали звонки с неизвестных номеров с просьбой погасить их.
— Я в последний раз вам повторяю: не впутывайте меня в это. У меня нет денег. Звоните моему мужу и решайте этот вопрос с ним. Я всё сказала. До свидания! — снова крикнула мама в трубку, после чего отключилась. И, повернув голову, она заметила меня, подглядывающую за ней из-за двери.
— Гномик, ты чего там? — слегка прокашлявшись произнесла мама, меняя строгий голос на ласковый, будто она сейчас ни с кем и не ругалась, подходя ко мне.
Оказавшись рядом, она подняла меня на руки, хоть я уже и была тяжёлая, и нежно подула на мой лоб, сдувая короткие волосики с лица. А после нежно коснулась губами лба, оставляя там поцелуй.
— А с кем ты разговаривала? — с присущим мне любопытством поинтересовалась я.
Бледное и измученное лицо мамы накрыло смятение. Говорить правду она не хотела, но и врать мне — тоже. Мама никогда мне не любила врать. Она лишь скрывала какие-то плохие моменты, чтобы не расстраивать и не травмировать меня.
— С одними плохими людьми.
— Они хотели, чтобы папа отдал им денюжки?
— Да, милая, но твой папа… — мама сжала зубы и отвела гневный взгляд в сторону. — Не хочет этого делать. Поэтому они звонят мне и хотят, чтобы это сделала я. А я не могу, понимаешь? Мамочка устала от этого…
В семь лет я мало что понимала, но единственное, что стало мне понятным, — это то, что маме плохо. А когда ей было плохо, тогда и я чувствовала себя нехорошо. Мне хотелось как-то помочь, но в силу своих лет — не могла. Я просто обняла маму за шею, стараясь этим утешить, а она в свою очередь похлопала меня по спине.
До вечера всё было хорошо, а потом — как в тумане.
♡♡♡
Вечером, когда я сидела на диване и смотрела мультики, а мама готовила нам ужин, её телефон снова зазвонил. Мама оторвалась от плиты и подошла к телефону, думая, что это звонит папа с работы. Но, когда она ответила, то закрыла рот руками, чтобы не закричать от услышанного. Тогда и в моём сердце что-то оборвалось. Я почувствовала, как оно треснуло, еще даже не зная причины. Знаете… фраза: «Дети всё чувствуют», — правдивая. Я просто почувствовала тогда, что что-то случилось. Что-то масштабное. Что-то серьёзное.
Мама сбросила вызов и заплакала навзрыд. Я помню, как сильно у меня тогда стучало детское сердечко. Было очень страшно. Я ничего не понимала и не знала, как помочь маме. Что делать, чтобы она не плакала?
Следом, после звонка, ей пришло сообщение, после которого у неё затряслись руки и забегали глаза. А потом мама быстро выключила плиту и стала звонить бабушке, параллельно бегая по квартире, ища непонятно что. Я бегала возле неё, дёргала за руку и спрашивала о том, что же случилось. Она просила меня подождать — не грубо, также ласково. Всегда, даже, когда мама была зла на кого-то, она никогда не сгоняла эту злость на меня, потому что знала, что я легко и быстро обижусь, расплачусь, а видеть мои слёзы, мама говорила, что не могла.
— Мам, можно мы к вам сейчас приедем? — нежный голос матери дрожал, и она вечно всхлипывала. А я сидела на диване, пытаясь догадаться о том, что же всё-таки произошло. — Да, мам, сейчас… Нам очень нужно сейчас уехать из дома. Как можно поскорее. Я потом всё объясню. Спасибо.
Потом всё происходило очень-очень быстро. Мама в спешке кидала все вещи в большую сумку, а я ходила рядом и растерянно смотрела на неё. Когда она всё же закончила с упаковыванием всех вещей, то взяла меня за руку и села на корточки передо мной.
— Мамочка, что происходит? — мои глаза уже начинали слезиться, потому что, кажется, стало приходить осознание. Мы уезжаем. Или даже сбегаем.
— Милая… ты же у меня взрослая девочка, Гномик? — она старалась улыбнуться, как обычно, по-доброму, но её улыбка была натянутой и слишком напряжённой. — Нам нужно уехать.
— А папа… он с нами?..
Её глаза стали пустыми. Больше не такие, как были раньше. В них не было света и искр.
— Лаура… — прошептала она, поджимая губы, чтобы не расплакаться еще сильнее. — Ему придётся остаться здесь.
— Почему? — не понимала я.
— Он… Его… — в последний момент, мама закрыла глаза и махнула головой, словно отбрасывая какую-то мысль. — Ему просто нужно остаться тут. По работе.
По какой работе — не понятно, ведь я знала, что он не работает уже долгое время, а значит мама сказала мне неправду.
— Какую игрушку ты хочешь взять с собой? — резко перевела тему мама.
— Все.
— Нет, детка, можно взять только одну.
Я
