Сергей Лысков
Цой жив!
Старый ламповый телевизор, хрипя на максимальной громкости, показывал Спасскую башню, картинка немного двоилась, но это было не важно, братья понимали, что происходит, и шепотом отсчитывали каждый удар курантов. «Один, два…»
– Пиши быстрей, Серёга! – поторапливал брат. – Зажигалка греется, – поджигая свой листочек с желанием, напомнил он. – Торопись!
«Пять, шесть…» Свернув бумажку, он потянулся к огню, но неожиданно развернул записку и размашисто дописал слово «вживую!» к уже написанному «Хочу увидеть концерт Цоя».
«Восемь, девять…», бумага загорелась.
– Быстрей туши и пей! – закричал Сашка.
И, весь в веснушках курносый паренек, обжигая пальцы, затушил в игристом напитке то, что осталось от записки, а следом одним большим глотком на двенадцатом ударе курантов осушил фужер. За малым не поперхнулся от ударивших в нос пузырьков, но стерпел и проглотил шампанское.
– Успел, зараза! – похлопав брата по плечу, выдохнул Саня. – Что дописал, умник? Желания-то одинаковые?
– Да так! – рассмеялся Серега, – Сбудется – расскажу.
– Ловлю на слове, – ответил брат, и они поспешили на балкон.
А там, не давая, опомниться, ночной город уже красил небо раскатами салюта. Вся Москва вывалила на улицы и шумно встречала новый год. Весть о том, что родители близнецов Сомовых ушли праздновать к друзьям, стала лучшей новостью той ночи – изначально никто не планировал гулять у них на квартире, но вино, гитара и девчонки перевесили возможное недовольство отца. В общем, как пелось в песне их кумира: «Видели ночь, гуляли всю ночь до утра-а-а!». Всё как по Цою.
Лето 1990 года выдалось жарким. После первого курса Политехнического института – братья поступили в него сразу после школы – у них началась «практика» на полях колхоза «Ленинский» в Московской области. Так совпало, что в тех краях у Сомовых жила бабушка, так что практика плавно перетекла в деревенские каникулы. Тем более бабушка – это не родители, можно гулять хоть до утра.
Формально Сергей был старшим, родился на полчаса раньше, да и ростом он был повыше, а так – почти одно лицо: конопатые, высоколобые, курносые, с русыми кудряшками. Разные только по характеру Санёк более прижимистый, не витал в облаках, старался всё продумать наперед, и если брался, то достигал поставленной цели. Сергей, наоборот, метался, частенько критикуя брата за нерасторопность. Было и то, что их объединяло, – любовь к музыке. Постеры, плакаты, аудиокассеты – все карманные деньги спускались на увлечение. Собственно, в этом не было ничего плохого, в их возрасте все этим увлекались, так что, когда по сарафанному радио прошла информация о том, что группа «Кино» проведет концерт на Большой спортивной арене «Лужники», судьба отцовского мотоцикла, пропылённого старостью, предопределилась. Но в одиночку провернуть такое Серёга бы не смог.
– Толян, как от сердца отрываю, – заводя «железного друга», сказал старший.
– Погоди поздравлять, вы билеты купите, потом будешь и хвалить, – вставил свои пять копеек в разговор Сашка.
– А может, без меня, пацаны, у вас товар, у меня деньги, а дальше сами? – почесал затылок Толик.
– Не не! – возмутился Сергей. – Как и договаривались, едем в город, до ближайшей кассы, и обратно в деревню, – он похлопал по бензобаку. – Ты же хотел в деле проверить «Восход»?
– Хотел, – покрутив ручку газа, ответил Толик. – Но бензин-то не казенный.
– Держи, – положив на бензобак три рубля, с укором ответил Сашка. – Тут еще и на завтра останется.
– Другое дело, – одевая шлем, оживился Толик.
Такую многоходовочку придумал Сашка. Можно было, конечно, забрать деньги и самим купить билеты, но тогда надо было ехать в Москву, а это лишний раз привлекать внимание сначала бабушки, а потом родителей. А так вроде на мотоцикле поехали кататься, а куда и зачем, поди разбери. Да и на то, что он будет все лето у Толика в гараже, тоже железобетонная отговорка нашлась: «стальной» конь сломался, а кто лучший спец в округе? Правильно, Толик. Главное, на концерт попасть, потом не важно. Второй курс, суета, отец не спросит, а значит, забудется как-нибудь. В общем, комбинация была идеальной. Разве что покупатель дал задний ход.
– Только не забывай, ты нас еще на концерт везешь, – напомнил Сергей.
– И до конца лета молчишь, что мы тебе «Восход» продали, – предостерег Сашка.
– Ладно, черт с вами, Сыроежкины, – махнул рукой Толик и сел за руль. – Поехали!
Вечером Серега вернулся с двумя билетами на двадцать четвертое число. Эти две разноцветные бумажки были как путевка в новую жизнь. Санёк аккуратно спрятал их до заветного дня в любимую книжку, а потом при каждом удобном случае до мельчайших подробностей изучал каждую буковку. Шестой сектор, семидесятое и семьдесят первое места, 24 июня 1990 года, стадион «Лужники». Поет: группа «Кино». Вот она, осязаемая мечта, даже не верилось, что в жизни все так просто: написал на бумаге желание, сжёг под бой курантов и выпил с шампанским. Ну чем не волшебство?
МЕСЯЦ СПУСТЯ
Тук-тук! Легонько постучав, женщина приоткрыла дверь в кабинет врача.
– Ну что там, доктор? – войдя в кабинет и еле сдерживая слезы, спросила мать близнецов.
– Сомова? – буркнул лысый мужчина лет сорока, бегло бросив взгляд на мать пострадавших.
– Да, Сергей и Саша Сомовы – мой дети, – положив трехрублевую купюру на стол, ответила Наталья Сергеевна.
– Там все нормально, – положив на деньги карточку, тут же сказал врач. – Жить будут. Ходить – тоже, но не скоро – через полгода. У первого, того, что повыше, перелом таза, сложный, но не смертельный, а второй отделался голеностопом. Ваши дети – парни молодые, крепкие – выкарабкаются. А вот мотоцикл лучше продать от греха подальше, это ж надо додуматься – втроем на «Восходе» по оживленной трассе, хорошо шлемы надели.
– Спасибо, доктор, – начала было женщина. – Чертов мотоцикл, будь он неладен! Сколько раз просила мужа продать его. Нет, жалко, а теперь дети инвалидами могут остаться. Господи, ну за что мне такое? – запричитала женщина.
– Ну, хватит, – остановил ее врач. – Инвалидами – это надо еще постараться стать, кости юные зарастут как на собаке, так что идите в палату. Я на ночь распоряжусь, чтоб их обезболили.
Немного успокоившись, женщина тут же покинула кабинет врача и уже в палате, подойдя к перебинтованным и скованным в гипс сыновьям, едва слышно добавила: «Вот вы наделали дел, балбесы! Хорошо в институте сестра работает, а так академический отпуск пришлось бы брать, потом на платное отделение восстанавливаться. За что нам такие беды?»
Разумеется, мать хоть и ругалась, но в душе жалела сыновей.
