Бумеранг вернулся
1
БУМЕРАНГ ВЕРНУЛСЯ
Двадцатый пятый роман (тридцать первая книга)
цикла «Вечный капитан»
1. Херсон Таврический (Византийский).
2. Морской лорд.
3. Морской лорд. Барон Беркет.
4. Морской лорд. Граф Сантаренский.
5. Князь Путивльский.
6. Князь Путивльский. Вечный капитан.
7. Каталонская компания.
8. Бриганты.
9. Бриганты. Сенешаль Ла-Рошели.
10. Морской волк.
11. Морские гезы.
12. Морские гёзы. Капер.
13. Казачий адмирал.
14. Флибустьер.
15. Флибустьер. Корсар.
16. Под британским флагом.
17. Рейдер.
18. Шумерский лугаль.
19. Народы моря.
20. Скиф-Эллин.
21. Перегрин.
22. Гезат.
23. Вечный воин.
24. Букелларий.
25. Рус.
26. Кетцалькоатль.
27. Намбандзин.
28. Мацзу.
29. Национальность — одессит.
30. Крылатый воин.
31. БУМЕРАНГ ВЕРНУЛСЯ.
© 2024
1
Шторма не было. Приятная деталь. Раньше я перемещался только во время непогоды. К тому же, вода теплая и берег рядом. Значит, на этот раз отделался легким испугом, не совсем приятным ночным купанием и потерей самолета. Наверное, мне устроили это, чтобы понял, как хорошо живу. Проверну намеченные дела в Нью-Йорке, переберусь в Сан-Франциско и вернусь к тихой, спокойной, семейной жизни. Раз мне повезло остаться в этой эпохе, больше не буду маяться дурью. Дойду до пассажирского терминала, сообщу оттуда диспетчеру, что приводнился. Потом сяду в такси и поеду в ближний отель. Что с самолетом, будем разбираться утром.
С этими радостными мыслями я вышел на берега. Прямо у кромки воды стоял автомобиль с выбитым лобовым стеклом, открытыми дверцами, капотом и багажником. Видимо, угнали, раздербанили и бросили. Модель показалась мне странной, похожей на те, что видел здесь в двадцать первом веке. Американцы сейчас сильно обгоняют европейцев, не успеваешь уследить за новинками автопрома. Я поднялся по крутому, но невысокому склону, уверенный, что окажусь в конце взлетной полосы — и остолбенел.
Вдали в ярком лунном свете были видны небоскребы Манхэттена. Всё бы ничего, но в городе ни одного огонька. Наверное, Нью-Йорк накрыл очередной блэк-аут. В будущем я читал, что творилось в городе при полном отключении электричества. Это были ночи грабежей, изнасилований, убийств… Черные устраивали темную белым. Количество трупов исчислялось сотнями, финансовые убытки — миллиардами долларов. Всё остальное казалось мелкими неприятностями.
На взлетном поле и стоянках ни одного самолета, ни тягача, ни длинной тележки для перевозки почты и другого багажа. В ближнем здании, то ли ангаре, то ли складе, окна были выбиты, а дверь нараспашку. Я было подумал, что кто-то воспользовался блэк-аутом и грабанул, но внутри было пусто и стоял запах, который появляется, когда помещением долго не пользуются. У меня возникло нехорошее предчувствие. Оно усилилось, когда выглянувшая из-за тучи луна осветила другие здания. Это был ДжиЭфКей, как в начале двадцать первого века называли в народе главный аэропорт города Нью-Йорк. В год моего рождения он не мог выглядеть так круто. Поэтому я не удивился, зайдя в пассажирский терминал и увидев выключенные электронные табло. Перемещение состоялось, и оказался я в будущем. Оставалось только выяснить, в насколько далеком.
В две тысячи одиннадцатом году, когда я отправился в путешествие по эпохам, аэродром Нью-Йорка функционировал, и не было никаких предпосылок для его закрытия. Пиндостан казался незыблемым, несмотря на фантастический государственный долг. СССР тоже выглядел вечным, но рассыпался за несколько лет. Я уже не говорю о Российской, Германской, Австро-Венгерской, Турецкой и Поднебесной империях, разрушившихся в начале двадцатого века, и других, канувших в Лету ранее.
До меня вдруг дошло, что я попал в свою первую эпоху. Я вернулся! Судя по табло, стульям с откидными сиденьями, соединенным по несколько в ряд, рекламным щитам на стенах, прошло не так уж и много лет. Теперь я смогу… Вот тут-то и вылезли непонятки. В помещении нет зеркал, у меня с собой тоже, но по наличию татуировки на правом плече и отсутствию шрама на животе, мне больше двадцати одного года и меньше двадцати четырех, но никак не пятьдесят три. Для России, как и для любой другой страны, я не существую. Американский паспорт, выданный в середине двадцатого века, теперь сгодится всего лишь в музейные экспонаты. Могу заявить, что принадлежал моему дедушке или прадедушке, но никак не мне. Ладно, что-нибудь придумаем. С моим знанием языка меня будут принимать за стопроцентного янки, которого толпа негров ограбила и отметелила так, что забыл, кто он такой. Если в США такой бардак, что забросили главный аэропорт страны, значит, при моих навыках обзавестись каким-нибудь удостоверением личности будет не трудно. Заодно можно сделать и другие документы типа диплома о высшем образовании, или летную лицензию, или диплом морского капитана без ограничений. Нет, для мастера я слишком молод, стану старшим помощником. Затем переберусь в Россию и получу там гражданство. Или какой-нибудь другой страны. В общем, буду действовать по ситуации. Я вернулся — это самое главное!
2
Радостная мысль притупила мои воинские навыки. Нет бы сделать вывод, что такая разруха неспроста, что надо быть предельно осторожным, а я решил, что в аэропорту никого нет, отломал сиденья от нескольких стульев, разложил на полу, соорудив что-то типа ложа с подушкой, рядом разместил сушиться лук и обе тетивы, основную и запасную, и барахлишко и тут же вырубился, потому что чертовски устал. День начался очень рано и был напряженным. Мало того, что перелетел из Монако в США, так еще и из прошлого в будущее.
Проснулся от шороха. Было светло. Парнишка лет пятнадцати с длинными темно-русыми волосами, придавленными сверху черной бейсболкой с вензелем команды по американскому футболу «Нью-Йоркские гиганты», в мятой застиранно-красной футболке, дырявых джинсах и рваных кроссовках, левой рукой укладывал в мою сумку выложенные из нее на просушку флягу с водой и вином, шоколад, банку тушенки… В правой у него был вороненый пистолет.
— Положи, где взял, — тихо приказал я.
Он дернулся, выронив банку тушенки, и отскочил, повернувшись ко мне лицом и направив пистолет, закричал высоким девичьим голосом:
— Руки в воздух! Буду стрелять!
Это была девица. Красавицей не назовешь, но миленькая, несмотря на то, что абсолютно не накрашенная.
— Не дури, — спокойно произнес я, вставая.
— Не шевелись! — заорала она и сжала пистолет двумя руками, но он все равно подрагивал.
— Успокойся, вон твой дружок идет, — мирно сказал я, указав головой за ее левое плечо.
Она повелась, оглянулась.
Ударом ноги я
