Владислав БАХРЕВСКИЙ
МЕДВЕЖЬИ СКАЗКИ
Как Мишка зарю раздувал
Ловил Мишка рыбку на реке. Наелся досыта, пяток самых больших рыбин закопал в землю. Про запас.
Смотрит — небо горит! Облака — пламень, вода в реке багряная. Испугался — пожар! Но дыма не видно. Горелым не пахнет.
Слышит, пыхтит кто-то под ногами. А это Мышь. Забралась на пенек и дует.
— Ты чего? — спрашивает медвежонок.
— Зарю раздуваю. Не то ночь придет, сова прилетит, будет мышек искать.
— Много ли в тебе духу? — говорит Мишка. — Ладно, подмогу тебе.
И тоже давай зарю раздувать. Дули, дули, а из полей, с другого берега реки, птица им кричит:
— Спать пора! Спать пора!
Небеса и впрямь темнеют, от зари полоска осталась. Да и Мишка: раз дунет, два раза зевнет. Прислонился спиной к пеньку и заснул.
Спал, спал — вдруг кувырк! Вскочил, глазами хлопает: не проспал ли зарю-то? Глядит — румянец в полнеба. Облака горят, верхушка, леса, как в венце золотом.
— Мышка, где ты? Вон какую зарю раздули!
Невдомек — с другой стороны заря. Не вчерашняя, закатная, — а новая, новый день родившая.
Мишка знай себе дует, старается.
Заря все шире, все краше.
Вспомнил о птице. Молчит «спать пора», зато в лесу свистов, трелей!
— Ага! — разохотился Мишка, набрал воздуху, так, что грудь расперло: — Фуу!
Тут и солнце взошло.
— Вот это я! — заплясал медвежонок. — Вот это дунул!
И бегом Пестуна[1] искать. Пусть знает, какой у него младший братец.
Медвежье ушко
Батюшка Медведь с Пестуном ушли в дальние боры на медвежий сход, думу медвежью думать.
Матушка Медведица дома осталась, хворала, а с ней медвежонок.
Проснулся Мишка ночью — стонет Матушка Медведица. Струсил, глаза открыть боится. Но какой же ты сын, если маме худо, а ты спящим притворяешься? Притворством беду не прогонишь.
— Матушка Медведица, — зовет Мишка, — как помочь тебе?
— Травку нужно добыть! — отвечает Матушка. — Медвежье ушко! Да ведь ночь, небо в тучах — не найдешь.
— А где искать-то?
— Ох, Мишка! Далеко надо идти. Через лес да через реку, по полю, а там овраг. За оврагом травка растет, под ракитовым кустом.
— А какая она, травка-то?
— Потрогай ушко-то свое. Такая же! Кругленькая.
— Ну, я пошел!
Выскочил медвежонок из берлоги, идет по лесу, как по дому. На медвежью тропу никто не наступит, она медведями пахнет.
Вышел к реке. Уж такая ночь — ни земли не видно, ни неба. Вода холодная, да ведь если Матушка. Медведица стонет, значит, плохо ей, очень плохо!
Переплыл Мишка речку. Куда дальше идти? Тьма. Понюхал траву — ужами пахнет. Из оврага, должно быть, к реке ползут. Пошел по ужиному запаху. И верно, вот он, овраг. А в том овраге пни коряжистые, терн, шиповник. Всю шкуру издерешь. Вдруг кто-то: фыр-фыр!
— Здравствуй, Мишка! Далеко идешь?
— Здравствуй, Ежик! Иду искать ракитов куст.
— Ступай за мной, переведу через овраг.
— Не вижу я тебя! Еще наступлю!
— А ты по слуху иди. Я пофырчу.
И — фыр-фыр! — так и перебрались через овраг.
— Ступай. Я тебя подожду! — говорит Ежик. Медвежонок вертит башкой — где он, ракитов куст?
Темень — глаз поколи.
Тут Мышка-полевка:
— Эй, Медвежонок! За мной топай!
— Спасибо, Мышка. Да только я тебя не вижу.
— А ты слушай да поспевай, я буду попискивать.
Довела Мышка Мишку до ракитова куста. Нюхает медвежонок травки, на зуб пробует, какая целебная-то — не знает.
Тут Светлячок загорелся:
— Я тебе помогу, Мишка!
Спустился на самую нижнюю ветку. Светит.
— Вот они! Вот они, медвежьи ушки! — обрадовался медвежонок.
Набрал травки за щеку, пучок между пальцами зажал.
— Спасибо тебе, Светлячок!
И бегом назад.
На заре домой воротился. Съела Матушка Медведица целебной травки и здравой стала.
— Спасибо, Мишутка!
Смотрит, а медвежонок свернулся калачиком и спит. На заре сладко спится.
Осенняя сказка
Шел Мишка по лесу, да и замер.
— Почему кукушку не слышно?
Ворона — Каррр — с вершины сосны:
— Какие теперь кукушки? Осень на носу, я — твоя птица.
Мишка вертит башкой: молчат деревья.
— Тра-та-та-та! — затрещала сорока. — Я твоя птица, Мишка.
— Жив-жив! — прокричал воробей. — И я, и я — твоя птица.
Заревел Мишка от огорчения, вдруг звоны пошли по лесу — синицы, а меж синицами — красный снегирь. Мишка от радости лапы поднял и слышит:
— Мы не твои птицы, Мишка. Мы птицы матушки-зимы. Ты ведь соня, проспишь зиму.
Кто сколько ест
Стали звери спорить, кому меньше еды надо. Воробей говорит:
— Я за день ем столько, сколько сам вешу. Для вас — смех, а для меня горе. Утром проснусь: опять есть хочется.
Волк согласился с воробьем:
— Я тоже всегда есть хочу. А уж зимой — вою с голодухи. Овечку сожру — неделю сыт, но уж коли заберусь в овчарню — всех перережу.
— Эх вы, неразумные! — смеется лиса. — Я мышку съем — и сыта целый день. Другую мышку есть не стану, на завтра поберегу.
Заяц даже лапами забарабанил:
— Все-то вам кого-то ловить, жизни лишать. Я найду морковку — хорошо. Попадется капуста — тоже хорошо. А нет ничего — кору погрызу на осинке.
Ежик фыркнул:
— Мне на день одного гриба хватает!
— А мне трех орехов! — сказала Белка.
Тут все посмотрели на батюшку Медведя. Медведь помотал башкой и говорит:
— А я вот залягу в берлогу, слюнку сглотну — всю зиму сыт.
Дары деревьев
Бродит Мишка по осеннему лесу, на деревья глядит.
— Береза, Береза! Была ты зеленая, стала золотая. Что с тобой?
— Сам видишь, Мишка, солнце теперь редко бывает, вот я и золочу деньки.
— А ты, Осина, как огонь, горишь!
— Хоть сгорю, да тоже порадую и деньки, и солнышко. За сережки, за зеленые листочки, за птичьи песни.
— Елка, Елка, а ты отчего зеленая? — спрашивает Мишка.
— Мое дело зиме о лете напоминать. Пусть не засиживается, не заедает весны.
— Ну а ты, Рябина? Вон какими гроздьями зиму встречаешь!
— Мишка ты Мишка! Весну я цветами отдарила, лето — разными листочками, осень — гроздьями, а ягодки все-таки зиме. Они на морозе сласти набираются. Мне снегирей кормить.
Доброе дело
Потянул Мишка, воздух ноздрями — сладко. Пошел, пошел и пришел в деревню. Видит — двор, на дворе
