Эмма Бэмфорд
Глубокие воды
Deep Water by Emma Bamford
Copyright © 2023 by Emma Bamford
© Любовь Карцивадзе, перевод, 2023
© «Фантом Пресс», оформление, издание, 2024
«Патусан»
1
Когда проводишь во власти моря столько времени, сколько я, душа забывает, что такое отдых. Для моряка умение реагировать на малейшие изменения среды, будь то внутренние – в конструкции и мореходности судна – или внешние – в состоянии океана и неба, – решает все. От скорости твоей реакции зависят жизни. И долг капитана – внимательно прислушиваться к каждому скрипу переборки, стуку корпуса, изменению в ритме работы двигателей, к завыванию ветра.
Даже когда я свободен от вахты и сплю на своей узкой койке, моя душа начеку. Поэтому в ту декабрьскую ночь я сел в постели еще прежде, чем мой первый помощник прекратил стучать в дверь каюты, и к тому времени, как он вошел и отдал честь, я уже спустил босые ступни на холодный линолеум.
– Простите за беспокойство, капитан.
Он пошире расставил ноги, чтобы противостоять качке. Снаружи дул крепкий ветер, предвестник раннего наступления сезона муссонов, – глобальное потепление нарушило природный календарь.
– В чем дело, Юсуф?
– Сэр, замечены сигнальные ракеты.
– Ракеты? – Мы находились посреди Индийского океана, в тысяче морских миль от любой суши – Африки, Шри-Ланки, Суматры – и еще дальше от нашего порта приписки. Поблизости не было никаких морских путей, и ни один рыбак не рискнул бы отойти так далеко от берега. – Ты уверен?
– Да, сэр.
Я полез в рундук за свежей рубашкой. Натянул форменные брюки.
– Сколько?
– Две. Обе – красные парашюты. Первую Умар увидел, когда она уже падала. Мы подождали две минуты, потом взлетела вторая.
Промежуток в две минуты между первой и второй. Красные парашюты. Все по правилам. Я надел ботинки.
– АИС[1] показывает какие-то суда?
– Нет, сэр. Но радар засек что-то в семи морских милях к востоку-юго-востоку. Мы думали, это просто дождевая тень.
Я вернулся с Юсуфом на мостик. После полумрака в коридоре верхний свет резал глаза, из чьего-то телефона грохотал рэп. Воздух был пропитан специями и маслом, и запах вел к обертке от запрещенной самосы[2] возле мусорного ведра.
Мичман Умар склонился над радаром, изучая экран, на котором светились зеленые кольца дальности, въевшиеся в черноту. Тучи и нарастающие волны создавали посторонние эхо-сигналы, появляющиеся, исчезающие и меняющие форму с каждым оборотом антенны. Стеклоочистители были установлены на максимальную скорость, и ветровое стекло за их дугами помутнело от соли. Дальше чернела тьма.
Я снова повернулся к экрану радара.
– Где объект?
– Вот, – ответил Умар, опустив «сэр».
Я подозревал, что рэп – его проделка; многие из моих людей были просто мальчишками из кампонга[3], деревенскими пареньками. Умар постучал по экрану на пять часов. Я вгляделся в изображение, пытаясь различить среди пляшущих пикселей какие-то постоянные очертания, которые подтвердили бы присутствие лодки.
Рэпер все надрывался.
Никто не учится, ключ поворачивается, кайф притупляется, первый раз не получается.
Музыка на вахте была под запретом. На борту я всегда отключал личный телефон и прятал в рундук. Кроме того, даже когда мы находились в зоне сигнала, не было никого, кто мог бы мне позвонить.
Я моргнул.
– Мичман Мухаммед Умар бин Райян. Выключите это!
– Есть, капитан. – Умар бросился к электронной панели, где заряжался его телефон.
Он не расставался с ним ни на миг, постоянно протирал стекло, проверял, надежно ли он защищен чехлом.
После того как он выключил музыку, наступило мгновение блаженной тишины. А затем я услышал это. Вызов по радиосвязи.
– …дэй, мэйдэй… оче…
– Умар! УКВ.
Он уже тянулся одной рукой к микрофону, а другой выкручивал громкость трансивера. Мостик заполнили помехи, хлынувшие в уши, как рев воды, который, вероятно, слышат утопающие.
В эфир снова пробился радиосигнал.
– Мэй… дэй, мэй… эй. (Все замерли.)…та «Санта-Мария», парусная я… ария, парусная яхта «Сант… Ма… ия».
– Это женщина, – сказал Умар.
Я раздраженно посмотрел на него, напрягая слух. Она действительно сказала «Мария»?
– …буется срочная медицинская пом… – сказала женщина по-английски.
Я забрал у Умара микрофон и также по-английски заговорил:
– «Санта-Мария», это патрульный корабль «Патусан» Королевских морских сил Малайзии, прием.
Раздался треск помех, и я усомнился, прошла ли моя передача. Я подождал, держа палец над кнопкой вызова. Умар и Юсуф не сводили глаз с меня, я – с экрана радара.
– О боже. – Она шумно выдохнула в свой микрофон. Акцент у нее был британский. – Я думала, вы мираж. – Она издала какой-то звук, не то засмеялась, не то всхлипнула. – Я радировала несколько дней. Потом увидела вас на экране. Это «Санта-Мария». То есть мэйдэй[4], то есть прием.
– Мэм, – заговорил я, стараясь произносить слова как можно четче, – насколько я понимаю, вам требуется помощь. Мне нужно знать местонахождение вашего судна и характер бедствия.
Когда она диктовала свои широту и долготу, связь улучшилась. Умар записал координаты и кивнул, подтверждая, что они соответствуют точке на радаре. Юсуф изменил наш курс.
– Пожалуйста, приплывите, – сказала она, и ее голос сорвался. – Мой муж. Он тяжело ранен. Очень тяжело.
– Ваше судно, мэм. Оно вышло из строя?
– Нет, но он ранен. Ему нужен врач. Пожалуйста, поторопитесь.
– Мы уже в пути, мэм, – сказал я. – Наше РВП…[5]
– Двадцать восемь минут, – сказал Юсуф по-малайски.
– Двадцать восемь минут, – передал я по-английски.
– О боже.
Дрожь в ее голосе заставила меня потянуться через плечо Юсуфа и толкнуть дроссели вперед. В иллюминаторы ударила вода. Разогнать корабль быстрее при таком волнении моря я не мог.
– Мэм, – сказал я, нажав на вызов. – Что произошло? С вашей лодкой? С вашим мужем? – Только тихое шипение белого шума. Я снова нажал кнопку. – Мэм? Вы можете рассказать, что произошло? С «Санта-Марией»? – Я отпустил палец, прислушался. Опять ничего. Что это, нежелание отвечать? Или всего лишь неустойчивая радиосвязь? Возможно, она отошла от передатчика, чтобы позаботиться о муже.
Нажимаю на кнопку.
– Мэм. – Мой голос наполнился профессионализмом, в последние годы умение отстраняться от личных эмоций оказалось для меня благословением. – Мы плывем к вам.
Отпускаю.
Впрочем, возможно, более подходящим словом было бы «преимущество», поскольку в благословения я больше не верил.
Нажимаю.
– Мои офицеры обучены оказанию первой помощи.
Отпускаю.
Я хотел – должен был – удержать ее на связи.
Нажимаю.
– Мэм, как вас зовут?
Потрескивание.
– Виржини.
– Виржини. Я капитан Даниал Тенгку.
– Помогите нам. – Теперь она определенно плакала.
Часто,
