Семь свиданий, или Как выйти замуж попаданке
Глава 1. Стоит ли доверять голосам в голове...
Когда у тебя восемь братьев и сестер, то сборы, чтобы посетить городской храм Тьмы — страшная вещь. Точно хуже переезда и пожара.
Ну, по крайней мере в нашем особняке. Слуги бегут в одну сторону, грумы в другую, швея носится между комнатами, чтобы в последнюю секунду что-то подшить и подправить. Мастерица по прическе уже готова затаиться в какой-нибудь темной нише, чтобы до отъезда всего семейства ее никто не заметил бы.
В общем, бедлам. Причем наполненный криками недовольства, угрозами остаться дома и попытками главы семейства незаметно улизнуть из дома, ибо «вы же никогда не соберетесь».
И в какой-то момент можно было поверить — эти слова станут пророческими, точно не соберемся.
Но нет, ровно в десять тридцать все наше обширное семейство стояло на ступенях лестницы, выстроившись по старшинству. И все даже были прилично одеты и причесаны, ну, кроме меня. Я как и всегда была в простом платье, на мне не было практически никаких украшений, а мои волосы были заплетены в косу. И меня скорее можно было принять за мещанку, нежели аристократку, принадлежащему к старинному магическому роду.
Но я ему и не принадлежала с рождения.
Моя история началась почти тридцать лет назад в небольшом подмосковном городе, где я и родилась.
Но уже вскоре после моего рождения выяснилось — я была больна, серьезно и неизлечимо. Родители, сколько я себя помнила, всегда боролись за мою жизнь и пытались сделать ее более комфортной. Мне нельзя было ходить в детский садик, вместо школы — домашнее обучение. А уж о таких элементарных вещах как езда на велосипеде, самокате или роликах я не могла и мечтать. Мне в принципе были противопоказаны все активные игры. Как и бег и обычная прогулка по лесу.
Но я безумно любила жизнь и мечтала однажды стать нормальной, вернее здоровой. И спасибо моим родителям, они делали все возможное, чтобы я была счастлива и не считала себя ущербной.
Книги, фильмы, новые пластинки. А затем интернет, новые знакомства в сети и мое увлечение готовкой.
И все же мне хотелось жить по настоящему, не страшась, что мое сердце просто не выдержит в какой-то момент и остановится. Мне хотелось парня, свиданий и жизни обычной юной девушки.
Поэтому в двадцать лет я и решилась на операцию. Родители пытались отговорить меня от нее, слишком большие риски — твердили они. Но я была готова ради этих сорока семи процентов — «ты сможешь вести обычную жизнь», рискнуть.
Я солгу, если скажу, что меня не мучили сомнения и плохое предчувствие. Поэтому я записала видео-прощание, если не открою глаза после операции. Много юмора и лишь несколько нот грусти. Отец, мать, Маруська... я знала, не стань меня, им трудно будет принять это, но они были сильными, чтобы отпустить меня. Маруся конечно была совсем еще маленькой, но по крайней мере она в отличие от меня родилась совершенно здоровой. И в свои семь лет была невозможной непоседой. Порой мне казалось она жила за нас двоих. Даже бабушка с дедушкой не выдерживали ее порой более пары часов, а потом им требовался отдых.
Сорок семь процентов на успех оказалось очень мало, так что шанс прожить обычную человеческую жизнь я упустила.
Мое сердце остановилось ровно через полтора часа после операции...
Но вот я не увидела туннеля, не увидела света, ангелов или даже чертей. По крайней мере никто из них не заглянул в операционную и не попытался взвесить мою душу, дабы решить куда мне дальше — наверх или вниз.
И я просто взлетела, наверное, призраком над своим телом, наблюдая, как мое сердце пытаются реанимировать. И чего уж лукавить, я надеялась, мое сердце вновь дрогнет в груди. Но шли минуты, и тут уже и дурак понял бы — мой мозг умирал без кислорода.
Страха не было, лишь сожаление и надежда, что мне дадут шанс прожить еще одну жизнь, даже если я и не вспомню эту.
«А ты хочешь помнить?»
Услышать голос рядом со своей душой, когда ты витаешь над собственным телом… я попыталась сразу же осмотреться в поисках тех же ангелов или чертей, но никого не увидела рядом с собой.
«И не увидишь, твой мир для меня чужой».
Я даже не удивилась, услышав о других мирах. Душа у меня оказалась стойкая к разным неожиданностям и даже к смерти. Чего только в жизни не случается, а все мы, как сказал Булгаков устами своего героя, смертны, к тому же «внезапно смертны», так что свою кончину я восприняла спокойно.
«Смерть часто только начало пути, — подтвердил мои надежды голос. — А душа у тебя и впрямь сильная».
— Спасибо, — вежливо поблагодарила я. — А вы кто? — чуть запоздало уточнила я, продолжая наблюдать за врачом, который все еще боролся за мою жизнь.
«Я? Считай та, кто может позволить тебе начать новую жизнь в другом мире. Хочешь? Получить новое тело? Здоровое тело?» — вкрадчиво уточнил голос.
Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, всегда знала я. Так что с ответом я не торопилась. Кто знает, может у них и после смерти везде бюрократия. И без моего письменного или словесного согласия это переселение души невозможно.
— А в чем подвох? — уточнила я.
«Ты выполнишь одно мое условие».
Если бы моя душа могла вздыхать, мой вздох услышали бы все в операционной. На счет сыра я оказалась права, так просто реинкарнация мне не светила.
«Не бойся, — поспешно успокоил меня голос, — это условие совсем не сложное. Ты должна будешь выйти замуж за того, на кого я тебе укажу».
Да уж, совсем мелочь, мысленно хмыкнула я. Но я в свои двадцать лет мечтала о любви — большой и светлой, а не о браке по расчету.
«Почему же по расчету и без любви? И ты и он
