Николай Эндрю
Дикое сердце
Примечание автора
«Братство волвенов» — это серия взаимосвязанных самостоятельных книг, в которых мужчины-волвены находят свои истинные пары и сражаются за любовь и семьи, о которых они никогда не думали, что у них будут. Эти парни — монстры на поверхности, но в глубине души они — зефирки для своей единственной и неповторимой.
Хотите узнать, как шериф полиции Холли и Варгр узнают, что они — истинная пара? Вы получите все ответы здесь, в «Диком сердце» Оба персонажа появляются в первой книге «Рожденный диким»!
Примечание переводчика
Поскольку мы не нашли достойного определения слова «волвен», которое бы подходило под описание, мы решили оставить так, поскольку по сути герои своего рода авторская раса и ближе всего к волкоподобным людям, нежели какому-то виду оборотней. Фералы — дикие волвены. Визарды хоть и имеют знамение колдунов, магов и волшебников мы решили оставить так по той простой причине, что они тоже не выглядят, как люди. Спасибо за понимание. Приятного чтения, надеемся вам понравится!
Глава 1
Варгр
Утро подходит к концу, когда я слышу грохот грузовика, объезжающего заросли деревьев, отделяющие мою хижину от старой лесовозной дороги.
Я встаю и потягиваюсь, прижимая руки к спине и глядя на небо, облегчающее боль от наклона над изголовьем, которое я вырезал. Это сложнее, чем мой обычный стиль. Воспоминания о моей родине все больше просачиваются в произведение, и в этом есть и благословение, и проклятие.
Я стону, растягивая напряжение, зевая и думая, что сегодня мне нужна шестая чашка кофе, так как ни хрена не спал. Хватаю свою фланелевую рубашку с того места, где бросил ее на ограждении снаружи хижины, и перекидываю через плечо. Вспышки кошмара, разбудившего меня перед восходом солнца, до сих пор мелькают в моей голове.
Он о том, как мой отец убил мою мать и сестру. Я рычу, мое тело напрягается, клыки вылезают, когда воспоминание о сне всплывает в сознании. События были реальными, но их смысл… на этот раз он казался другим. В изображениях было скрыто послание, что-то срочное, новое и связанное с настоящим.
В тот день для моего отца наступили перемены. Я никогда больше его не видел, слава богу, но… перемены кажутся неизбежными. В моей жизни? После двухсот лет существования?
Что-то приближается.
Нет. Не что-то. Кто-то.
Она. Она.
Я качаю головой, сжимаю кулаки, впиваясь когтями в ладони. Нет. К черту это. Никаких женщин. Женщин нужно защищать, и, как напомнил мне сон, это то, в чем я никогда не был хорош. Моя жизнь прекрасна, какая она есть. У меня есть моя хижина, у меня есть резьба по дереву, и у меня есть работа, чтобы занять себя. Мне не нужно ничто и никто другой.
Каллэн приближается на своем пикапе, взбивает листья на дороге. Этой штуковине нужен новый глушитель, а кружащиеся над головой листья напоминают мне, что мне нужно закончить рубить дрова на предстоящую зиму. Мои запасы достаточны, но никто не хочет идти за бревнами и ничего не находить морозным январским утром, особенно после рождения щенков Сестины и Каллэна.
Подняв руку в знак приветствия, я топаю к грузовику, пока Каллэн паркуется.
— Взял мою книгу? — спрашиваю я, как только его дверь открывается.
Каллэн выходит, хватая с пассажирского сиденья книгу в мягкой обложке. Он сует мне в руки «Мастера и Маргариту».
На обложке маргаритка и хлыст. Это может быть интересно. Это следующая в моем списке сто книг, которые нужно прочитать перед смертью. Несколько дней назад я закончил «Франкенштейна», трагедию о непонятом изгое. Я сочувствовал монстру.
— Гейл хочет знать, собираешься ли ты когда-нибудь прийти и забрать свои собственные книги. Она хочет встретиться с мужчиной со списком для чтения.
Я ворчу. Этого не произойдет. Я не был в городе уже десять лет и не собираюсь в ближайшее время. Если она доживет до ста, может быть, тогда и поговорим.
— Ты знал, что однажды она разговаривала с Роарком? Или брала у него интервью, я думаю, это больше похоже на это. Для какой-то газеты в которой она работала, — добавляет Каллэн, засовывая руки в карманы. Его глаза бегают по передней части моей хижины, затем снова ко мне в ожидании ответа.
Я фыркаю и пожимаю плечами, листая страницы своего последнего прочитанного. С меня хватит разговоров на сегодня. Особенно сегодня. Тревога, терзающая меня с тех пор, как я проснулся, не уменьшилась. Во всяком случае, она набирает обороты, и ощущение того, что что-то вот-вот произойдет, делает меня более угрюмым, чем обычно.
— Я не знал, — продолжает он. — Он рассказал ей всякую чушь о нас. Должно быть, у него появилось к ней какая-то слабость. Дочь, которой у него никогда не было.
— Ты когда-нибудь перестанешь болтать? — огрызаюсь я.
— Я тоже рад тебя видеть, мудак.
Я игнорирую его и кладу книгу на пень, а затем иду к задней части грузовика. Снимаю с кузова бочку с маслом для генератора рабочих, а Каллэн хватает огромный ящик с овощами. Это намного больше, чем я когда-либо съем, но я всегда делюсь тем, что получаю, с рабочими. Пара Каллэна, Сестина, настроила его на здоровую диету, и он пытается навязать её мне, но после двух столетий жизни я чертовски упрям, а в мои привычки не входят овощи.
— Могу я оставить это Тулаку? — говорит Каллэн, указывая на пару рабочих ботинок и джинсы.
— Наверное.
— Ты видел его в последние дни?
— Нет. Он зайдет, когда захочет свои вещи.
— На обратном пути я видел одно из его укрытий или то, что от него осталось. Ветер, должно быть, подхватил его и отнес прямо через дорогу. Думаю, он будет занят восстановлением до зимы.
— Полагаю так, — меня действительно не волнует, что делает Тулак. Если бы он хотел постоянное убежище, я бы помог ему его построить. — Это все?
— Что с тобой? Ты ворчливее, чем обычно, и я не думал, что это возможно.
Я качаю головой.
— Ничего такого. Голова болит.
— У нас не болит голова, — Каллэн щурится, изучая меня.
Не такая головная боль. Это то, что происходит только от одной вещи, и это то, чего я никогда не хотел.
Я рычу на Каллэна, и он закатывает глаза.
