Никита Митюшкин
Самость
«Тиховейные ветра»
Давно,
У подножья великой горы,
Жил человек.
Ежедневно
Он поднимался на вершину,
Не изменяя
Своей привычке
Никогда.
С одной стороны
Он видел -
Лес,
А с другой -
Постепенно просыпающийся
Город.
Ритуальное восхождение
Человек совершал
Рано утром,
Чтобы самому понять
Каким явится день
И рассказать о том
Жителям города.
Если тиховейные ветра
Пели глубоко в лесу -
Это означало,
Что следующие сутки
Пройдут спокойно,
Но в случае,
Когда они ему лишь чудились,
То бишь,
Пели сугубо в его голове -
Человек отчетливо понимал,
Что городу нужно готовится
К чему-то невиданному до сей поры.
Прогнозы исправно работали.
Много лет.
И однажды человек усомнился.
Пришло в голову его -
Проверить,
Истинно-ли тиховейные ветра
Являются причиной событий
Или всё произошедшее -
Исключительно,
Глупая череда совпадений.
Он,
Как прежде,
Поднялся на гору
И понял:
В лесу — царит тишина,
А ветра
Неторопливо
Бродят в его голове.
Согласно опыту,
Должно было совершится
Нечто диковинное.
Спустившись,
Он,
Всё-таки,
Объявил собранному народу
Обратное:
"— Сегодня
Ничего удивительного
Не случится.
Будьте спокойнее, люди,
Расходитесь."
Весь день,
Взаправду,
Вопреки правилам,
Складывался умиротворённо.
Едва только вечером
По окошку
Стучал редкий дождь.
Человек,
Опечаленный фальшивостью убеждений,
Лёг спать.
Проснувшись,
Он обнаружил -
И гора
Стала холмом,
И город
Превратился в крохотное селение
Посреди степи.
* * *
«Был бы я рад»
Нерукотворный дар — успеть там,
Где более всего торжествует свет,
Вспыхнуть добротой тождественно огням
Сердец не искалеченных пучиной лет.
Взять старый рюкзак, пару вещей,
Пачку чёрного чая сложить до кучи,
Отправится вслед самых честных людей,
Но не как их гонитель, а как их попутчик.
И был бы я рад тихонько уйти,
Неслышно исчезнуть в сутулой толпе,
Да только вряд ли хватит впереди
Духа борьбы и смелости — мне.
* * *
«Сочельник»
Молюсь за вас, как тогда, в монастыре у теха,
Родные, вы — самая явственная утеха.
Мама, Папа, Бабушка: моя опора и вотчина.
Прошу, избави нас от лукаваго, Отче наш.
* * *
«Родина»
На проспекте, в октябрьский вечер,
В годовщину известных событий,
Я услышал знакомые речи -
Отрицаю возможность забыть их.
Снова спорят люди — им мало
Доказать свою правду при встрече.
Они были тут от начала,
Став для здешних скверов предтечей,
Но не вникли до этого дня
Как мой город и их — бесконечен.
Пламенеет закат октября.
Он живой, он очеловечен
Всеми контурами, полосами,
Фонарями, что словно свечи.
Необъятен и неосязаем -
Дом Церквей, Синагог и Мечетей.
* * *
«Нет идеологий»
По природе своей — не циник,
Чужды мне лицемеров цели
И судьба не прислала ценник,
Потому продолжаю верить.
Верю лишь в любовь и тех немногих:
Нет тривиальных слов, нет идеологий.
Победа придёт. Блаженство в истоме
Ознаменует, что верный план — исполнен.
* * *
«сиюминутные обрывки & сонеты деструктивного толка»
Люди всегда разделялись.
Сначала они придумали религии.
Потом — нации.
Затем — политику.
Легализовали распри.
Изобрели путь к кровопролитию.
Пользовались сумасбродной риторикой,
Мол, "наша кучка — самая чистая,
Все остальные — своры дурачков".
Для разгара конфликта
Много очагов
И рядом с пламенем убийственным,
Как выяснилось,
Опасно быть без розовых очков.
Говоря иначе:
Риск выгореть, словно плёнка телепередачи,
Тем паче -
Чем ненавистнее сонеты и панчи,
А обронить повествования нити -
Легче, нежели изменить их.
Извините.
* * *
«¡!»
Древними сказано в Ветхом Завете:
"Бурю пожнут, если сеяли ветер".
Противоречие я заприметил:
Чудовищный миф по-весеннему весел.
Оставь присказки, иной вымысел;
Стереотипы — метлой вымети.
Не трепещи человек тряпичный,
Свобода и жизнь — синонимичны.
* * *
«Эпоха»
Сложно трактовать, что хорошо, что плохо,
Когда чередуются книги “Война и мир” и “Мир и хохот”,
Но замест хронической ипохондрии, подвоха,
