Алина Потехина
Сказка о космическом Рысе
В большом лесу, на круглой поляне между высоких ёлок живёт Рысь. У него мягкая серовато-рыжая шёрстка, жёлтые глаза и длинные кисточки на ушах. Он живёт в маленьком домике, вокруг которого растут ромашки. Каждое утро Рысь любуется нежными соцветиями, когда выглядывает из окошка. Только он знает, что по ночам, когда небо покрывается россыпью звёзд, на поляне расцветают совсем другие цветы. Они похожи на стайки цветных светлячков, особенно, когда колышутся на ночном ветерке.
Выходит Рысь из дома, смотрит по сторонам, щурится янтарными глазами. Осматривает притихший Лес. Мало осталось листвы на ветвях Леса. Скоро уйдёт он в зимнюю спячку. Сейчас же Лес набирается соков земных, чтобы хватило их до весны. Но не забывает он и о неспящих своих жителях. Наливает жизненной силой красные гроздья рябин, сохраняет орехи и жëлуди.
Молчит Лес. Молчит и Рысь. Мягкой поступью проходит он мимо кочек, перепрыгивает поросшие мхом камни. Проходит меж сонными деревьями, между сбросившими всю листву кустами. Идëт Рысь всë глубже и дальше, пока не расступается перед ним древесная стена, не упирается в воздушный простор. Рысь садится перед скалистым обрывом, осматривает морскую даль. Рысь вдыхает необузданный ветер и раскрываются крылья его души.
Серое небо растягивает широкими мазками дождь. Рысь сидит спиной к лесу, но чувствует, как лес смотрит на него, как укрывает плечи последним осенним теплом. Рысь разворачивается спиной к Морю, лицом к Лесу и склоняет голову в молчаливом приветствии.
— Здравствуй, Рысь. — Говорит ему Лес. — Сегодня Осень повернула к Зиме. Ты чувствуешь?
— Чувствую. Это всегда случается в ноябре. Что тревожит тебя, друг мой?
— Ты знаешь откуда Лес берёт силы?
— Из земли. Из неба. Из дождя.
— Да. А ещё из солнечного света и сияния звёзд. Но и это не всё. — Лес покачивает ветками, вторя движению ветра. — У каждого Леса есть сердце. Если это, конечно, правильный лес. И в сердце каждого Леса живёт Звезда. Иногда бывает так, что звезда уходит. Растворяется в небытие, чтобы вернуться в космос. Превращается в пыль. Так случилось и с моей звездой.
— Мне жаль. — Рысь движет ушами. — Что будет с тобой без звезды?
— Я усну. Уйду в зимнюю спячку, от которой не разбудит меня ни Весна, ни жаркое Лето. Пересохнут ручьи, уйдут в землю озёра, не вырастет новая трава и не распустятся молодые листья. Помоги мне Рысь. Ты один знаешь дорогу к звёздам.
— Я помогу тебе Лес. — Рысь встаёт, тянется ушами к звёздам и уходит с морского берега.
Сидит Рысь на пригорке и думает. Что значит — пригорок? При горе? А если горы нет, только пригорок, то что?
Грустит Рысь. Прижимается усатой щекой к ветру и подвывает с ним в такт.
Тут взлетают вороны, несутся на север. Вокруг Рыся круг чертят. Хмурится Рысь. Прыгает через правый склон и идёт по дорожке. А дорожка-то непростая, а с подвывертом — ведёт Рыся в дебри тëмные. Выходит, из дебрей хмарь болотная, кланяется Рысю в пояс, да запевает песню. Тягучую, древнюю, как сам лес.
Заслушался Рысь и шагнул в болото.
Увязают когтистые лапки, тяжелеет намокшая шкура. А Рысь глаза к небу поднимает и думает — ну уж нет! Искрит кисточками на ушах, выдёргивает лапы из трясины и перепрыгивает на кочку. Кочка подаётся под его лапами и начинает плыть по болоту. Долго плывёт, огибая гиблые топи, пока не выходит в чистые воды.
Берëт отсюда начало река. Да не простая, а особенная.
Чихает Рысь, и возвращается к своему домику. Садится на крыльце и думает.
Грустит Рысь. Один на один с космосом.
Рысь выгибает спину, садится и чешет за ухом. Ночь касается его усов. Прохлада окутывает мир, ложится росой на траву. Рысь выходит из дома, закрывает дверь, нюхает ночные цветы и погружается лапками в траву. Роса просачивается сквозь мех, мочит шкуру. Рысь улыбается.
По небесной глади пробегает рябь, расходится кругами и из неë выскальзывают небесные киты. Они машут огромными хвостами своему другу — Рысю и большими кругами идут на снижение. Рысь поднимается на пригорок и, когда киты спускаются почти до самой земли, запрыгивает одному из них на спину.
Их ждëт большое путешествие. Их ждёт мир.
А вы когда-нибудь видели небесных китов? Бывало такое, что, глядя на ночное небо, вам казалось будто по нему пробежала рябь? Или перемигивание звëзд перекатывалось по небу волной? Если вам доводилось пролежать перед ночным небом достаточно долго, то, я думаю, вы замечали мерцание, которое оставляют небесные киты. Их кожа мягче самого мягкого хлопка, и прохладная, как ночная роса.
Рысь сидит на спине у своего друга — небесного кита, по имени Кит. Наверное, это могло бы показаться глупым, но, если бы вы общались с небесными китами — вы бы знали, что их всех зовут — Кит, только интонации у небесных имëн разные, поэтому они никогда не путают имена друг друга.
Друзья плывут между планетами, отбрасывают тени на верхушки гор и отражаются в отражениях неба на поверхности вод. Прохладный ветер теребит усы Рыся. Рысь улыбается. Он отпускает свои печали, и они взлетают в межзвёздное пространство серыми птицами — грустными альбатросами. Да, я знаю, что альбатросы белые, с чëрными кончиками крыльев, но Рысь отпустил альбатросов печали. Они долго летят за Рысем клином, пока не рассеиваются в космосе, не теряются между планетами, не исчезают в пространстве меж звëзд.
Рысь сидит на спине у небесного кита и наблюдает как лениво проплывают мимо планеты. Голубые и синие, зелëные и золотые. Маленькие и большие. Одинокие и окружённые сотнями спутников.
Рысь любит космос. Рысь и есть космос.
В глубине Рыся тоже есть звëзды и планеты, но другие. Кит плывёт мимо времени до тех пор, пока не достигает берегов млечного пути. Там он замедляется, погружается вовремя, спускается ниже, даëт Рысю возможность спрыгнуть с покатой спины.
Рысь улыбается. Опускает морду в млечную реку и пьëт. Наполняет внутреннюю сердцевину светом. Наполняет внутреннюю пустоту теплом. Искрятся кисточки на ушах Рыся, перемигиваются со звёздами.
Рысь любит. Кит тоже улыбается. Он выпускает из себя дыхание, которое разлетается вокруг и превращается в кометы.
Кит счастлив.
Рысь шлёпает по поверхности млечного пути и от его лапы разбегаются круги. Астрономы всех миров приникают к телескопам, учëные спорят до хрипоты, а люди, в кои-то веки поднимают глаза
