Анастасия Егорова
Умер перед своей кончиной, или Мать-и-мачеха за стеклом
Николай склонился над школьным журналом. Буквы и цифры расплывались, а он и не пытался их собрать во что-то толковое. В учительскую заглянула Татьяна Михайловна, осторожно спросила:
— Ну, как у Вас там?
Она все знает. Пришлось по телефону сказать причину вчерашнего отсутствия на рабочем месте. Николай поднял тяжелую голову, отрешенно ответил:
— Родила сама.
— Это хорошо…
В открытую дверь вместе с бурной и яркой весной (и когда снег успел растаять?) вошла молодая учительница, Мария Александровна. Беззаботно и легко улыбнулась коллегам:
— Николай Юрьевич, Вы стали отцом? Поздравляю!
Мужчина отвернулся. В горле застрял предательский комок. Ответить что-то он был не в силах. Хотелось кричать. Так, чтобы все услышали: «Нет! Не стал! Не стал отцом! Ребенок умер! Умер, понимаете?! В воскресенье замер, а вчера родился. Мертвый…»
Слезы готовы были вырваться на волю, но он не пустил их. Пронзительно и резко затрещал звонок, обрывая неловкую тишину. Николай, опустив голову, медленно побрел в свой кабинет. Седьмой класс. История. Мутным взглядом обвел учеников: им ничего не нужно. Да и какая разница. Вести уроки он все равно сегодня не сможет. Пусть читают и конспектируют. Сами.
Зашуршали тетради, учебники. На задней парте Серёжа опять играет в телефон. Да и пусть. Маша с Викой снова болтают. Да и ладно. Делайте, что хотите. Вы все живые. Живите долго. Будьте счастливы.
Николай сутуло опустился на стул, отгородился от мира журналом, но снова ничего не видел в нем. Заметил на столе свой блокнот с забавными цитатами учеников. Зачем-то взял в руки, открыл на словах: «Василий III умер перед своей кончиной».
Совсем недавно вместе с женой они хохотали над этой фразой (Аня часто помогала дома проверять тетради). Но теперь совсем не смешно. Умер. Перед своей кончиной. Перед своим рождением. Умер. Его больше нет. И не будет.
Николай отвернулся к окну. Весна. Время возрождения… Жизни и рождения!..
Внизу качают послушными золотыми головками цветы мать-и-мачехи. У больницы растут такие же. И Аня смотрит на них через стекло. У нее тоже пустота внутри. В прямом смысле.
На перемене подошла смущенная Мария Александровна:
— Николай Юрьевич, извините, я не знала… Простите меня…
Он сжал губы в подобии улыбки:
— Ничего страшного…
Уроки тянулись мучительно долго. Наконец Коля вырвался из школьных коридоров и поехал к жене. Она все так же лежала на койке у стены с облупившейся штукатуркой. Какая-то маленькая, некрасивая, вся в откуда-то вылезших прыщах… Только большие глаза стали совсем бездонными.
Аня крепко сжала его руку. Чему-то улыбается, глупенькая. Коля погладил ее по непослушным волосам. Рассказал что-то смешное и пустое. Девчонки в палате поддержали. Забавно. Даже не скажешь, что каждая из них потеряла самое драгоценное, своего ребенка… Не скажешь… Когда не знаешь, не говори ничего. Не лезь в разорванную душу, спрятанную под маской.
Улыбаясь, Коля поцеловал жену, маленькую и беззащитную. Придет еще. Обязательно.
За дверью улыбка медленно сползла с лица. Теперь домой. В леденящий холод и одиночество.
Аня после ухода мужа, стиснув зубы, уткнулась в подушку, и без того соленую от слез.
Теплое солнце обнимало крошечных хрупких людей. Рождались новые листья, деревья, цветы… Буйствовала мать-и-мачеха. Коля шел через весь город пешком. Недалеко от дома вспомнил, что ничего не ел. Давно. Зашел по дороге в уютную булочную. Здесь за столиком, вместе с округлившейся Анечкой, совсем недавно они пили чай. И строили планы…
На колокольне величественного собора привычно били куранты, отмеряя земное время.
Николай спустился к Волге и прислонился к ограде. Все течет. Все проходит. И слезы пройдут. Нужно подождать. Нет, никогда не забыть эти весенние дни, но в конце концов боль притупится, и они спокойно поговорят обо всем. Без слез. Почти…
* * *
Волга, как и шесть лет назад, уносила вдаль свои могучие воды вместе с человеческим горем и радостью. Аня, по-весеннему свежая и цветущая, вглядывалась в толпу, пытаясь отыскать мужа среди прохожих на набережной. Николай радостно возвращался с работы. Маленькая девочка в нарядном платьице побежала навстречу папе, еще одна крошка «загукала» в коляске.
Все так же били часы на колокольне величественного собора. Все так же цвела мать-и-мачеха. Все так же глубоко вздыхала Волга…
