Егор Крот
Пенья и Паскаль: Баллада о боцманах
Пролог. «Безумные Крысы»
1719 год. Фрегат Французской Индийской компании.
Судьба — весьма забавная штука. Кто-то стремится к нравственной прямоте, следуя заповедям Божьим, лишь чтобы столкнуться с абсурдными обстоятельствами смерти, тогда как другие, пренебрегая моралью, уходят от наказания и всё равно доживают до старости. Но конкретно в этом случае судьба преподнесла «Безумным Крысам» хороший урок — не делай добро никому и никогда.
Осталось лишь трое из тех, кто четыре года назад, под руководством капитана Калипсо, числился в команде, собравшей в своих рядах тринадцать человек самых разных национальностей и религиозных убеждений. Среди них были:
1) Билли «бамбук» Андерсен — тощий, словно спичка, кареглазый лохматый мальчишка двенадцати лет, который не имел своего дома, и капитан согласилась взять его к команде, но в должности пороховой обезьяны на галеоне «Властитель Вод». Умер он из-за пьяного канонира и собственной тупости — Бамбук слишком долго возился внутри корабельной пушки во время боя и не услышал крик готовности о подрыве. Земля ему порохом.
2) Юнги тройняшки под кличками «Первый», «Второй» и «Рассчитайсь». Боцману Эдуардо Паскалю не хотелось запоминать настоящих имён, и он наградил их незамысловатым обозначением, которое уже через пару дней накрепко прилипло к бедным ребятам. «Рассчитайсь» была девочкой, хотя на первый взгляд и не скажешь: мужские грубые черты лица, короткая стрижка и скверные манеры.
3) Ли Вэй — штурман китайского происхождения, что знал практически весь маршрут и мастерски ориентировался по ночному небу.
4) Гарсиа «Башка» — Сантьяго Гарсия, бразильский клерк, который вёл судовой журнал, подсчеты, составлял завещания и делал другую неинтересную бумажную волокиту.
5) Хьюго Ламберт по кличке «Жирный Хью» — корабельный повар, или, проще говоря, кок. Он был непомерно толстый, словно огромная свинья, которую не смогли заколоть вовремя. Лишний вес мужика не беспокоил, а наоборот, Хью считал его своим достоинством. Умер он при обстоятельствах, в которые сложно поверить. Во время своего, так скажем, «облегчения» на гальюне, непрочная конструкция под ногами кока не выдержала, и он провалился ровно туда, куда планировал целиться своей кормой. Обойдёмся без насмешек, лишь скажем, что он умер обосравшись.
6) Джимми «Червяк» — судовой врач на корабле, получивший прозвище за отсутствие всех четырёх конечностей в разных боях. Оторванные руки и ноги заменили на разные съёмные протезы: нож, топор, крюк, и самое главное — обеденная вилка. Без нее Червяк жить не мог. Забавно, что именно из-за столового прибора Джим и умер — во время одного из штормов он менял протез и случайно напоролся брюхом на этот миниатюрный трезубец Нептуна.
7) Канонир Джордж — ну тут и рассказывать особо нечего: опытный пират, что, будучи пьяным неверно рассчитал время подрыва пушек из-за чего и подорвал Бамбука, который, по стечению обстоятельств застрял там.
8) Лилия «Брусок» — плотник на галеоне, что латала бедное судно и во время морских сражений, и из-за неосторожных шалостей её команды. Любовный интерес боцмана Эдуардо, правда, ненадолго: во время одного боя её снесло пушечным ядром прямо в метре от любимого, который мчался на выручку.
9) Пабло «Тротил» Пенья — один из боцманов на «Властителе Вод», руководил командой «Безумные крысы» по поручению капитана Калипсо. Безбашенный, но в то же время смышлёный парень, который умеет выкручиваться из передряг будто кукарача[1].
10) Эдуардо Гонсало Эрнандес Паскаль — второй боцман мексиканского происхождения, отвечающий за запасы ремонтного дерева, парусины и такелажа. Именно во время ремонта корабля он встретил и вскоре полюбил Лилию. Однако, Эдуардо запомнили по другой кличке, а именно «Лало 8 пальцев», который потерял мизинец и безымянный во время одного инцидента.
11) Капитан Аделаида Диментикато — обладающая прозвищем Калипсо. Почему именно в честь дочери Атланта, вопрос действительно хороший, вряд ли кто из живых сможет на него ответить. Но тем не менее, она управляет галеоном «Властитель Вод». Она специально называет себя капитаном и требует того же от своей команды, чтобы те, с кем она встретится, были сбиты с толку и недоумевали. Эйда полностью не помнит своего прошлого, от чего и страдает на протяжении жизни.
Вообще удивительно, как «Безумные крысы» относительно долго по пиратским меркам смогли продержаться в живых, тем не менее, по прошествии четырёх неимоверно напряжённых лет их великая команда преобразовалась в трио. Численность растаяла, как лёд в испепеляющем солнечном знойном свете. Этому поспособствовала торговая компания, которая добила тех членов «Безумных крыс», что не ушли в мир иной по собственной неосторожности. Эдуардо оказался умнее их клерка Башки, и его язык спас жизнь ему, Калипсо и Тротилу. Правда, ненадолго. Их всё равно доставляют к регенту Французского королевства при малолетнем короле Людовике XV, герцогу Орлеанскому — Филиппу II. Капитан Эйда не могла понять, чего добивался Паскаль, когда выторговал у адмирала Гартье в случае отклонения их предложения «танец Маршалла» — путь до виселицы, который занимал несколько часов: виновных вели через густонаселённые районы, чтобы огромное количество людей увидело их страдания и унижения; во время казни использовали верёвки более короткие веревки чем обычно. При повешении не происходило перелома шеи и осужденный задыхался на петле в течение получаса, беспомощно брыкаясь ногами в воздухе. Но Калипсо всё же верила своему боцману и поэтому во время его переговоров с адмиралом и другими офицерами лишь бросила в сторону Лало гневный взгляд. Троицу «Крыс» сопроводили на фрегат «Мунд», что в переводе с французского означало «Мир».
В темной глубине трюма, где свет едва проникал сквозь трещины деревянных планок, располагались узкие полки, служившие для хранения провизии и грузов. Вдоль стен тянулись массивные бочки с водой и едой, их жёстко закрепляли, чтобы они не покатились во время бурь. В углу лежали стопки снаряжения, отличавшиеся своей крепостью и надёжностью. Всё это создавало атмосферу стеснения и угнетения, в которой пребывали заключённые, затерянные среди запахов солёной воды и гниющей древесины. В таком трюме трудно было сохранить дух свободы и надежду, вместо этого они встречались с темнотой и безысходностью, которая витала в воздухе, словно тень смерти. Офицер Жерар поставил на одну из этих бочек клетку с Сальвадором — попугаем Эдуардо.
— Шлю-юхи! Шлю-юхи! Шлю-юхины дети! — заверещал Сальвадор, лишь рука офицера отпустила его импровизированный домик.
— А ты не мог научить его другому первому слову? — воскликнул Жерар.
— Вообще-то это не моих рук дело, о чём я сожалею. — ответил Эдуардо.
— Это я, офицер. Прошу простить
