Артефактор. Книга 1. Оживший камень
Глава 1
Жандарм страдал похмельем. А может и вовсе был пьян до сих пор. Красные глаза, опухшее лицо и пересохшие губы явно на это намекали. Видимо, поэтому наш разговор и не задался с самого начала.
А может потому что я ему врезал, и теперь под его левым глазом расцветал синяк.
Нечего выскакивать из темной подворотни с такой рожей. Определить в нем представителя власти смог разве что… Да никто.
Имперец старательно что-то записывал в протокол, противно скрипя перьевой ручкой. Я всё ждал, когда он её сломает, с таким нажимом строчил. Звук этот причинял ему боль, жандарм морщился, но упорствовал, считая что и мне от этого плохо.
Я усмехнулся и перевел взгляд в темный угол допросной.
Там пульсировал слабый отголосок магии. Прослушка, призрак или местная нечисть? Это меня интересовало больше, чем скучный банальный допрос.
Всё таки больше похоже на нечисть. И очень разумную, умеющую отлично прятаться.
— Так, значит, — жандарм постучал ручкой о стол, привлекая моё внимание.
Жест получился неловкий, капля чернил брызнула на бумаги и там расплылось большое синее пятно. Мужик и сам пошел пятнами от такой несправедливости. Виноватым, конечно же, он выбрал меня.
— Как тебя звать? Ранг, сословие? — рявкнул он.
Теперь слегка поморщился я. Признать во мне благородного действительно было сложно. То, что было на мне, лишь отдаленно напоминало одежду. И уж никак — приличную.
Но и хамства я никогда не любил. Это признак слабости.
— Мне кажется, что это ваша обязанность, для начала представиться, — холодно ответил я, смотря прямо в его глаза.
Мальчишка, которым я теперь стал, прекрасно об этом знал. Часто имел встречи с жандармами, слишком часто.
Мужик от неожиданности икнул и выронил ручку, окончательно испортив протокол.
— И будьте любезны, обращайтесь ко мне на вы, как и подобает государственному служащему, — добил я его окончательно.
Жандарм старательно закипал, борясь с этим из всех сил. На миг мне даже показалось, что он сейчас вырубится от натуги. Ну или неконтролируемо бахнет стихией. Совсем слабенький воздушник, но в моменты подобных пиковых эмоций даже слабосилки способны удивить.
Правда после такого обычного становились пустышками, перегорали. Почти все, кто выживал.
Этот сумел справиться с собой.
— Пристав 3-го участка Петербургского острова Лаврентий Павлович Заужский, — отчеканил служака и добавил с долей издевки: — С кем имею честь?
Ну надо же, целый пристав. И чего он на ночь глядя шлялся по сомнительным местам?
— Граф Вознесенский, Александр Лукич, — с улыбкой представился я, проигнорировав его тон.
— Вознесенский? — переспросил жандарм, нахмурившись.
Его реакция смогла меня удивить. Он явно не мог вспомнить. Это было странно, репутация молодого графа обеспечила ему известность всей столице. А уж жандармерии особенно.
Неужели мне повезло наткнуться на того, кто ещё не знал Вознесенского?
Тогда может и обойдется. Предложу компенсацию и разойдемся миром по тихому. Лишний раз связываться с аристократами никому не хотелось. Да и мелочь же, один маленький синяк… Ну ладно, немаленький.
— Так вы же… — растерянно начал Заужский, но его грубо прервали.
Дверь с грохотом распахнулась, и в помещение начали заходить гвардейцы. Один, второй, третий… И без того тесное, оно стало походить на страшный сон клаустрофоба.
Я вздохнул, ну вот и началось. Хотелось есть, но теперь похоже это произойдет нескоро.
Удивительно талантливый парень он, то есть я, для своих юных лет. Завоевать такую известность и выжить… Талант.
Гвардейцы выстроились вдоль стен и последним зашел их предводитель. Кого угодно я ожидал увидеть, но не старого друга — графа Николая Головина.
Тут что-то не так.
Память меня не то чтобы подводила, но был в голове некий сумбур. Да и воспоминания парня о людях всплывали только при встрече. Вот и сейчас навалилось многовато.
Но одно было точно, когда мы виделись в последний раз, Николай был зеленым рядовым гвардейцем, мечтающим о головокружительной военной карьере. И не имел таких пышных усов. Которые ещё и чертовски ему не шли.
— Граф Вознесенский, — с прохладцей произнес он и едва заметно кивнул в знак приветствия.
Не очень хорошо, я ничего не понимал в современных воинских знаках различия. Вознесенский этим не интересовался от слова совсем, а я мог разобраться разве что в горжетах.
— Граф Головин, — я тоже кивнул в ответ и ожидаемо заметил, как скривилось лицо друга.
Мы не на светском приеме, а я сейчас проигнорировал его чин, каким бы он ни был. Николай всегда ставил заслуги воинские выше титульных. Что мне было по душе.
Ничего, с этим я разберусь.
Впрочем, моя репутация вполне соответствовала такой ошибке. С ней я тоже разберусь.
Головин молчал, решая как отреагировать, но тут ожил жандарм, решив воспользоваться возникшей паузой. Робко, но всё же произнес:
— Ваше высокоблагородие, позвольте спросить, какой интерес к задержанному имеет лейб-гвардия его императорского величества?
Ну надо же, а яйца всё же есть у Заужского.
— Задержанному? На каком основании? — Николай наконец-то перестал сверлить меня осуждающим взглядом и посмотрел на жандарма, словно не услышал его вопрос.
Лаврентий Павлович съежился и растерял всю храбрость. Невольно потянулся к синяку, одернул руку, но Головин это заметил. Покачал головой и снова уставился на меня.
Я лишь пожал плечами.
— Нападение при исполнении на… — забормотал Заужский, но договорить не смог и закашлялся.
Он с перепугу что ли нарывается? Я бы понаблюдал за этим представлением, но действительно проголодался.
— Вы не назвались, господин пристав. А форму вашу в темноте было не разглядеть. Так что нападением на госслужащего это не назвать. Предлагаю мирное решение, думаю что извинений будет вполне достаточно, — доброжелательно улыбнулся я.
—
