Меч правосудия
Как ни спешила девочка, ночь все же оказалась быстрее. Тьма за спиной колыхалась тяжелым плащом, ползла тягучим сиропом, все ближе и ближе подкрадываясь к законной добыче. Шиа настолько выдохлась, что готова была лечь ничком, и только страх продолжал гнать ее вперед. Ужас перед теми, кто сделал темноту своим союзником. Дрожа всем телом и всхлипывая, она продолжила путь. Почва, иссушенная огнекрылым Ра, покрытая трещинами, в которые то и дело проваливался посох, в сумраке превратилась в опасное препятствие. Безумием было отправиться в путешествие, когда Ра уже скатился к горизонту, и верить, что укрытие найдется вовремя.
Одолев очередной пригорок, странница облегченно вздохнула. Впереди, в низине затаилась небольшая деревушка. Хижины с надвинутыми шляпами соломенных крыш зябко жались друг к другу как испуганные цыплята, а над ними на соседнем холме возвышался большой дом. Беглянка ринулась вниз, ноги сами понесли ее к спасительному убежищу, в надежде на кров и пищу.
На последние высушенные листья талы она выменяла посох, который, как утверждал владелец, сделан из дерева, выросшего в священной роще Джаи. Шиа не верила в эту ложь, служители культа слишком хорошо охраняли свои владения, но согласилась на сделку. Возможно, ею помыкала жалость или глупость, как сказал бы отец, к нищему, который все равно обречен. Три перехода назад отдала остатки еды – это все, что она могла сделать для случайного попутчика, слишком уставшего, чтобы идти дальше. Он остался сидеть у дороги и долго кричал ей вслед, сначала слова напутствия, затем ругательства и мольбы. Наверное, мрак уже забрал его в свои объятия и теперь он перевоплотился в хаари – белоглазого демона с потерянной душой.
Шиа облизала потрескавшиеся губы и сглотнула, но останавливаться для молитвы воде не решилась. Слишком далеко та ушла под землю, а они не станут ждать. Деревня – вот о чем следует думать в первую очередь. Если она заброшена и безлюдна… Нет, только не это. Она покрепче сжала костыль и побежала еще быстрее, теряя остатки сил.
Первая хижина встретила ее неприветливым молчанием. Как ни колотила скиталица в глухие ворота, калитку ей никто не открыл. То же самое случилось и у другого жилища. Тишина и враждебность скрывались за стенами, невидимые глаза следили за каждым движением, трусливые сердца бились в груди в едином ритме. Приближалась ночь, а заготовленной провизии слишком мало, чтобы кормить еще один рот.
Оставалось здание на пригорке и если это постоялый двор – она спасена. Когда-то Шиа жила в похожем доме с родителями и маленьким братиком. Отец приглядывал за конюшней, пока взбесившаяся лошадь не ударила его копытом в грудь. Он долго болел и харкал кровью, высох, словно лист талы в день Ра, а затем умер.
Когда отца не стало, хозяин подворья приказал матери перебраться в конюшню в самое крайнее стойло и выполнять обязанности мужа. Пришлось и дочери впрягаться в работу: нянчить младшенького, видевшего только две ночи, носить воду в поилки из колодца, убирать навоз. Так, в трудах и хлопотах прошел Большой день, за ним день Ра и наступила ночь. В конюшне развели костер, который нужно было поддерживать все время. За стенами клубилась холодная тьма, пособница хаари, а в домах горел огонь, согревая людей и отгоняя демонов.
Когда ночь близилась к завершению, случилось несчастье. Шиа очнулась от дремы в полной темноте, лошади всхрапывали в испуге, топтались в стойлах, а вместо привычной пляски пламени тлели красные муравьи искр на догорающих углях. Закричав от страха, что не уследила за костром, она позвала мать. Та подбросила мелких веток и с силой подула на угли, совсем забыв про молитву. Искры метнулись ввысь, озаряя потолок, язычки огня нехотя лизнули предложенное угощение и с веселым треском принялись за еду. Конюшня вновь озарилась светом, разогнавшим тени по углам. Мать вернулась к подстилке, на которой спала вместе с малышом и зашлась в истошном крике, потому, что тот исчез. Мама кричала и кричала, пока из главного дома не прибежали слуги с факелами. Они осмотрели все закутки, но ребенка так и не нашли. Ночь украла его безвозвратно и виновата в этом была Шиа.
Как известно, беда с бедой в упряжке ходят. Той же ночью околела лошадь из обоза торговцев, остановившихся на постой. Хозяин двора, недолго думая, отдал девочку взамен издохшей кобылы. Мать, прибитая горем от потери сына, лишилась еще и дочери.
Ночь уползла за горизонт, подгоняемая Дождливым днем, и обоз тронулся в путь. Торговцы спешили доставить товар, пока дороги не превратились в густую кашу из грязи. Небо, затянутое плотным слоем облаков, сеяло мелким дождиком, Шиа тряслась в телеге, зарывшись в пахучее сено, и размышляла о превратностях судьбы. Вечная плакса Дея мутным пятном плелась по небосводу, скрытая серым покрывалом туч, земля под колесами повозок жадными безгубыми трещинами ртов просила влаги, погонщики тянули унылую песню, от которой на душе делалось еще тоскливей и гаже.
Неудивительно, что через четыре перехода девочка решилась сбежать. Ее поймали и били хлыстами, а затем приковали к передней телеге цепью. Здесь сена не было, и пленница промокла до нитки. Сначала казалось даже приятно подставлять избитую спину под капли дождя, но затем сырость вытянула остатки тепла из тщедушного тела, затрясшегося в ознобе. Обозники сжалились над ней – кинули вонючую дерюгу, в которую она с благодарностью завернулась.
Так, переход за переходом, катился обоз по дорогам, умытым дождем. Постепенно трещины в земле затянулись, напитые влагой, и вокруг зазеленел ковер из молодой травы. Потом показались деревья, сначала поодиночке, а затем целыми группами. Они приветливо махали зелеными листочками проезжающим путникам и с завистью смотрели им вслед. Шиа их понимала, нелегко устоять на месте когда вся природа просыпается в предвкушении Большого дня.
Обоз выбрался на каменистую дорогу и покатился быстрее, песни зазвучали веселее и громче, не смотря на надоевший всем до чертиков дождь. Дея доползла до середины неба, заметно потеплело, и настроение у людей улучшилось. Вскоре они приехали в город, где сделали длинную остановку. Каменные дома и нарядно одетые горожане, суета и гомон вокруг, доселе невиданные, казались чем-то нереальным. Пока торговцы вели дела, Шиа попыталась снова убежать, благо цепи с нее давно сняли, и опять неудачно. На этот раз ее не били, наоборот, переодели в чистую одежду и взяли с собой на рыночную площадь. В качестве живого товара.
Как давно это было. Стряхнув воспоминания, она направилась к высокому дому. Чем ближе она подходила, тем меньше он ей нравился. Нет, не постоялый двор, как она надеялась, а большой двухэтажный особняк, к тому же давно заброшенный. На это указывали покосившиеся ставни на окнах, стены, густо увитые засохшим диким плющом до самой крыши и неухоженный двор. С тех пор, как она была здесь в прошлый раз, дом почти не изменился.
Стоп. Почему она так подумала? Ведь она никогда не приходила сюда раньше. А может ее посох и правда из священного дерева и она видела грядущее в видениях. От этого места веяло угрозой за версту. Иначе, почему жители предпочли прятаться в хилых постройках. Шиа поглядела вниз. Край черноты достиг первой хижины, в окнах которой теперь горел тусклый свет. Времени почти не осталось, даже если здесь таится опасность, демоны ночи гораздо страшнее. Девочка скользнула сквозь сухотравье к входной двери. До прихода тьмы нужно найти воду и дрова и, если
