Кристина Юраш, Кария Гросс
Отвергнутая невеста. (не)нужная жена
Пролог
— Прости, Стефания, но я уже женат. Я женился два дня назад…
Герцог смотрел на меня неловким взглядом.
Глядя в красивые глаза моего жениха герцога, Аскельрада Кронхайма, я бессознательно отметила, что не верю в услышанное.
Наша свадьба должна была состояться через три дня!
Эти слова о свадьбе с другой прогремели так, что земля ушла из- под ног.
Окаменевшее тело перестало реагировать.
Судьба решила добить меня окончательно. И в качестве оружия выбрала любимого человека.
Мир всей тяжестью надавил на плечи, пытаясь уложить меня в обморок. Но в обморок я падать не собиралась.
В этот момент мои зеленые глаза встретились с его карими. “Как ты мог?!”, - мысленно шептала я, вспоминая как он стоял на колене, протягивая мне кольцо, как подписывались документы о том, что герцог Кронхайм женится на мне, графине Стефании Ровланд.
Сколько любви тогда было в его глазах. Сколько счастья он видел в моих.
Я была уверена, что попав в этот мир, в тело аристократки, я не влюблюсь. Моя уверенность продлилась ровно до того момента, как ко мне во время одного из балов не подошел красавец и не пригласил меня на танец.
Непокорные, темные кудри красиво ложились на широкие плечи. Темный камзол с узором стоил целое состояние. Легкая небрежность в деталях придавала какой-то дерзкий шарм.
А все гости шептались: “Сам герцог! Дракон!”
А его голос! Бархатистый и приятный, он уверял меня, что с этого момента все будет хорошо. И я поверила. Поверила его глазам, поверила его голосу, поверила его официальному предложению стать законной супругой и любимой женой…
Задумавшись, я, словно, увидела себя со стороны. В скромном дорожном платье, без единого украшения, только что с дороги, слегка растрепанная и изумленная, я стою в роскошном темном холле старинного поместья, где каждый шаг сопровождается скрипом деревянных полов, где живут не только люди, но и духи прошлого.
Если бы мы с ним были наедине, то услышав его бархатистый голос, я бы затрепетала, как былинка. Но сейчас на заднем фоне маячила роскошная красавица в зеленом бархате. Ее бровь поднялась при моем появлении. Все было понятно и без слов.
“Господи, что же теперь делать?”, - подумала я, глядя в красивые карие глаза жениха.
— Прошу прощения, мисс, — официальным голосом произнес Аскель, глядя на меня. — Я не ожидал, что вы приедете так рано… Я все не решался сказать о свадьбе… Я очень надеялся, что скажу об этом, когда вы уладите все свои семейные проблемы.
Сердце сжалось от боли. Я была ошарашена, не зная, как вести себя в этой неловкой ситуации.
— Мне было известно, что наша свадьба должна была состояться на этой неделе. Но, кажется, вы уже нашли себе другую невесту, — произнесла я, переходя с теплого “ты” на холодное и официальное “вы”.
Обратно я не могу вернуться. И оставаться здесь я тоже не могу. Разве что горничной. Какое унижение!
От боли предательства и безысходности внутри что-то протяжно заныло. Я чувствовала себя раненым зверем, который пытается держаться из последних сил.
Усилием воли я подавила в себе желание рассказать о том, что отец умер, а все наследство забрал себе его сын от первого брака, оставив меня без гроша в кармане. Он же, в качестве огромной милости, запихал меня в карету и приказал немедленно отвезти к жениху. Денег у меня не было. Все украшения по описи перешли новому владельцу. И если бы я посмела взять хоть что-то, то меня ждал бы суд. И быть может, даже виселица. С воришками здесь не церемонятся!
— Да, это так. Моя семья настаивала на браке с леди Кэтрин. Но не волнуйтесь, у меня есть решение, — произнес Аскель, пока его молодая жена разгуливала по холлу.
Герцог прекрасно был осведомлен о моих делах, которые шли хуже некуда. И сейчас они дружно топали в направлении, всем известном, но не внушающим оптимизма.
— Пойдемте в кабинет, — произнес Аскель, а я подчинилась.
Боль пронзала мое сердце, заставляя подавлять ее стиснутыми зубами. Мне уже было все равно… Я пыталась отойти от новости, послушно и бездумно шагая следом.
Поморщившись, словно от боли, я вспомнила, с какой надеждой и радостью я увидела из окна кареты роскошное поместье, в котором мечтала найти защиту.
Мое сердце забилось быстрее, когда я взглянула на величественное здание, окруженное цветущими кустами роз. Словно луч света падал на него среди непроглядной тьмы дремучего леса, царапающего ветвями карету.
В тенистых весенних аллеях гуляли тени прошлого. А карета, словно ускорилась, пытаясь побыстрее довезти меня до единственного места в этом мире, где меня, как мне казалось, ждали.
Окоченевшая от холода, нервная и расстроенная, я вдохнула аромат роз, пытаясь наполнить сердце радостью от предстоящей встречи.
И сейчас, вспоминая собственное воодушевление, мне становилось стыдно за ту мимолетную радость. Мне было мучительно стыдно за то, что считала мгновенья до встречи, за то, что чувствовала, как всю дорогу сердце согревало меня мыслью о будущем счастье.
Свадьба должна была быть тихой и пройти в кругу семьи. Мне нравилось это решение, поскольку я не очень любила большое столпотворение гостей и духоту. Было в этом что-то романтичное, личное, с легким ощущением волнующей тайны. В такой обстановке легко расслабиться и насладиться счастьем, а не думать о том, как я выгляжу со стороны и, что нужно каждому гостю уделить время на вежливые расшаркивания.
Скрип двери выдернул меня из воспоминаний.
Дверь передо мной галантно открылась, а я вошла в кабинет. Тело повиновалось, а душа рыдала, пытаясь слезами вымыть все обещания и слова, сказанные совсем недавно.
Сейчас мне хотелось остаться в тишине, одной. И попробовать взять себя в руки. Вся жизнь вдруг промелькнула перед глазами. От момента, когда я случайно попала в этот мир, до момента, когда услышала страшную новость.
Погруженная в свои мысли, я не сразу заметила того, кто сидел в кресле. Только в тот момент, когда обжигающе презрительный и холодный взгляд скользнул по мне, я обратила внимание на незнакомца.
Мне до ужаса не нравится этот взгляд.
— Присаживайся, — мягко произнес Аскель. Он был бледен и напряжён, и не смотрел мне в глаза, отвернувшись к каминной полке. — Я не могу на тебе жениться.
В этот момент его руки сжали мрамор.
— Потому что проигрался в
