⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Денис Владимиров
Отблески в зеркалах
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Глава первая
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Мерный перестук копыт не убаюкивал. Наоборот, душа требовала взять кнут и вытянуть ленивых скотиняк вдоль лоснящихся спин, чтобы животные помчались вскачь, а не плелись еле-еле, уподобляясь умирающим лебедям. Внутри меня всё кипело, бурлило, пыталось прорваться и выплеснуться наружу, желательно с брызгами чьей-нибудь крови. Да, даже свою хотелось ощутить на разбитых губах, чуть соленую, пахнущую железом. Вкусную-вкусную…
Это экстерналка голову сносит!
Экстерналка.
Закрыл глаза, медленно-медленно досчитал до двадцати и обратно. Сжимая и разжимая кулак правой руки. Деструктивные желания постепенно удавалось брать под контроль, как и обуздывать собственное безумие. А так, сам себя напугался. Слишком легко представлялось, как я начинаю избивать без всякой причины окружающих или того хуже… убивать. И разнообразных поводов можно было найти вагон и маленькую тележку, без всяких придирок, типа, «почему без шапки?».
Например, взять сладкую парочку — Фокса и Гарпию, те с ненавистью поглядывали в мою сторону, перешептывались, строили какие-то подлые планы. Да и просто обыденные разговоры других одногруппников выбешивали, чуть ли не до пены изо рта.
Так, так, так…
«Спокойствие, только спокойствие», как говаривал Карлсон.
Подобная эмоциональная встряска заставляла задуматься о собственном психическом здоровье, ведь приступ всё же случился, несмотря на химию — «Самообладание+» и предназначенную для облегчения перехода из-под Купола оазиса в экстерналку и обратно, а именно инъекцию «А-криос-11». Эти вещества сейчас являлись главенствующими компонентами в моих венах, на них и грешил, что эмоции и мысли пошли вразнос. Жаль, ни у кого не спросишь — опасался, ещё сочтут окончательным психом и прибьют, сработают на упреждение.
Борьба с самим собой продолжалась не меньше двух — трёх минут. Наконец удалось одержать победу. Радужные круги перед закрытыми глазами не в счет. Легкая контузия. Как там? Из последних сил? Да, примерно так.
Фуууххх…
Вроде отпустило.
Думал я о доме, а именно, как обустрою живописный берег. Поставлю там огромную баню с открытой верандой и буду вечерами пить пиво, любуясь закатами, слушая журчание ручья.
Лепота.
Когда весь негатив вымылся, растворился, остались лишь вполне нормальные чувства. Даже ощутил огромный душевный подъем, а именно желание чем-то заниматься, что-то делать и как можно скорее. Но не сидеть и взирать на медленно ползущие белоснежные облака и, справа от Южного Тракта, тянущиеся близкие и низкие, круглые горы. Они были похожи одна на другую, как братья близнецы. Лысые вершины, склоны поросшие редкими клочками леса, густой пролесок между подножий. И так до самого горизонта, хотя конечно из-за специфики рельефа речи о «тысячах миль» в любую сторону здесь не шло. Холмистая пустошь во всей красе.
Слева же от дороги никуда не делась типичная равнинная местность для средней полосы России, даже деревья чем-то походили. И с разнотравья лугов доносились такие же ароматы свежескошенной травы, полевых цветов и чего-то терпкого, щекочущего ноздри, напоминающего о родительском доме и детстве.
Выглянул наружу. Я опять занял свое «любимое» место у заднего борта. И почему, собственно, мне не пройтись лично? Ножками. И пар выпустить, и окончательно нервы унять. А то, как застоявшийся жеребец, только копытом не бил. С этими мыслями поднялся со скамьи, встретив недоуменный и чуть ленивый взгляд наставника, развалившегося напротив.
— Прогуляюсь, — уведомил Никодима, тот видимо готовился подремать, и кивнул утвердительно, закрыл глаза, а я перепрыгнул через борт. Приземляясь, выбил пыль из каменного покрытия Тракта.
Вновь сделал вдох во всю глубину легких. Нет, всё же вокруг прекрасно. Душа пела. В воздухе, насыщенным кислородом, явно пахло осенью. В оазисе сейчас наступала ночь, а в экстерналке будто разгоралось ранее утро. Тьфу ты, почему «будто»? Но один черт, к подобным вывертам со временем и переходами между локациями я ещё не привык. С такими мыслями подставил лицо под начинающее пригревать солнце. А воздух той редкой чистоты, глубины и легкой прохлады, каким надышаться невозможно…
Фургон тащился, как и вся колонна, с пешеходной скоростью. Зашагал рядом. Вся наша группа, в этот раз, ехала в одной крытой повозке. Основной караван, по-видимому, насчитывал тридцать четыре разнообразных транспортных средства на «конной» тяге. Хотя в середине встречались огромные арбы, в которые были впряжены где по паре, а где и по две, совсем монструозных охолощенных быков. Между концами их длинных рогов можно смело класть полтора метра. Левиафаны суши, мать их!
Шествие растянулось на несколько сотен метров, конечно, учитывая головной и тыловой дозоры, и в каждом не менее тридцати бойцов на разнообразных животных, начиная от белых волков и заканчивая боевыми арсами. По бокам, слева и справа от Тракта, внимательно осматривали свои сектора ещё по четыре группы. Их, в общем зачете, я учитывал, так как на длину построения они не влияли. Но общий подход «Снежных Волков» вызывал уважение. Может это из-за дилетантства, но мне казалось, что обладая такими силами, мы защищены от всего на свете.
В хвост пристроился караван не меньше, если не больше нашего. Правда, он охранялся уже не так тщательно. В результате всё напоминало длинную разноцветную змею. Ехали верховые: одиночки и небольшие группы по пять — семь всадников. Ну и замыкало всё человек сто пятьдесят-двести — пешком, некоторые из них тянули за собой вьючных животных: обычных лошадей, мулов, ослов, непонятных диких пони. Этих-то где набрали? Маленькие, косматые, лобастые и отнюдь не миленькие «ласадки». Явно зверюги ещё те!
В общем, как у Ноя, каждой твари по паре.
И люди вполне успевали, не отставили. Судя же по относительному порядку, каждый знал свое место в колонне. Никто не подгонял тяжеловозов и арсов, а те ни капли не являлись последователями ударников труда, поэтому двигались мы со скоростью километров пять. Семь максимум.
Успел пройти около километра, отвлекаясь от собственных мыслей на красоты природы, и только тогда как-то изящно, особенно учитывая комплекцию, выпрыгнул из повозки Фёдор Пламенный. Всклокоченный, как обычно деятельный и не желающий даже минуту стоять на месте. Он до этого
