Глава 1
Этот тёмный ручей Аелла нёс свои быстрые прохладные воды чрез благословенную равнину Азариас, и хранил свои мрачные тайны, неведомые жителям Аполлинариса, чудесного города, чьи белые храмы, колонны и портики так таинственно смотрелись в свете Астрейи над зеленью фруктовых садов и оливковых рощ. Журчанье сего потока давало жизнь многим городам и виллам в этой благословенной богами земле.
Рай на земле, который редко встречается в снах, даруемых великим Гипносом... Даже жестокие завоеватели из числа римлян или персов, пришедши с жестокой войной и разрушеньем в сии благословенные земли, останавливались в глубоком благоговенье и склоняли свои коленья пред величеством и красотой природы, опекаемой Артемидой, бывшей повелительницей этих мест. Да и древние преданья говорили что именно в этих местах было место рожденья сей богини.
Будучи здесь проездом, многие путники отмечали красоту и пышность растительности средь развалин древних храмов, видевших ещё богов Олимпа, спускавшихся в наш грешный подлунный мир. Легендами и мифами была пропитана история сей страны. И некоторые из них казались мрачными и ужасающими, но в тоже время красивыми и внушающими душевный трепет и боль.
Однако тысячелетия назад не всё так мирно и благообразно было на благословенных богами просторах Азариаса. Истории, поистине ужасные хранила земля предков наших... Да и кто мог бы ныне сказать, какие из сих историй будут относимы к благодетельности, а кои к злокозненности? Во все времена прихоти и чаяния человеческие времён прошедших неравны были и будут с прихотями и чаяниями времён нынешних. И то, что нам вполне естественным и благообразным кажется ныне, вполне дурным и злобным будет казаться ранее или позднее... Такова уж природа человеческая...
Однако рай земной и существовал и существовать будет во веки веков. Пусть даже и скрыт за далью времён и пространств. Вы легко найдёте это место о десяти стадий от Царства Македонского до самых древних границ Этоллии, где во времена незапамятные Геракл бился с невежественными царями эллинов, выбравшими путь, исходящий в мрак и пустоту. И сии нечестивые деяния отразились на той божественной местности, под райским ликом коей с тех тёмных времён таилось вековечное зло.
Люди, жившие там, несли некую трудноуловимую печать тьмы. Пусть даже и невидимую под благообразными белоснежными одеждами. И поступки их первоначально казались благостными и добрыми, но при ближайшем рассмотрении посторонний наблюдатель явственно видел лишь лики зла и порока под оными. И сия мрачная легенда, что я вам расскажу, повествует как раз о них. Кто здесь прав, а кто виноват неведомо самой Гекате...
...В час, когда серебряный глаз Селены смотрел прямо в сердце мира, заставляя расслабленно биться сердца спящих, блуждающих в мрачных и прекрасных владениях Гипноса, молодой скульптор Эней вышел на террасу своего дома, утопающего в зелёном море деревьев и зажёг небольшую лампаду, источающую тёплый свет и тонкий аромат. Постояв мгновение и насладясь ночной прохладой и тишиной, нарушаемой только стрекотом цикад и плеском вод в ручье, протекавшем у дома в заросшем саду, он обратил внимание на свою предстоящую работу.
Из глыбы белого мрамора, привезённой из каменоломен близ великого Калидона, сердца Этоллии, он жаждал высечь статую Меланты, своей прекрасной возлюбленной, трагический образ которой уже несколько месяцев стоял пред его глазами. Меланты, несправедливо обвинённой в неверии в Богов Олимпа и по приказу тирана Андроникоса сброшенной со скалы прямо на острые камни в русле быстрого ручья, протекавшего на окраине города и служившего местом многочисленных казней.
Упрямая безжалостная память возвращала Энея за некоторое время до казни. Его любовь к Меланте была столь велика и всесильна, что он и дня не мог прожить без любимой. Скульптор бесконечные часы мог проводить в объятьях любимой, нежно касаясь её, как диковинное волшебное чудо, осторожно гладить пышные роскошные волосы, завитые в длинные косы и целовать маленькие нежные ступни.
Любовь Энея к Меланте казалась настолько сильной, что даже всемогущие боги не могли разрушить её. Такая любовь должна и могла бы пережить века... Однако, принесла ли она избавленье измученным сердцам? Могла ли она даровать счастье и усладу на всё оставшееся время, отмеренное всесильными богами для Энея и Меланты?
Сие никому было неведомо. Ведь даже и в раю случаются тёмные пятна.
Впрочем в случае Энея и Меланты ничего такого и близко не было. Они казались идеальнейшими и совершеннейшими влюблёнными на земле, а их сильным, на грани безумия, чувствам, мог бы позавидовать весь подлунный мир.
— Мы будем любить друг друга всю жизнь и умрём в один день, — когда-то шептала Меланта, устроившись в объятиях Энея и смотрела прямо в его душу своими светлыми чистыми глазами. А скульптор в ответ целовал её нежные красивые губы и как бы невзначай касался крохотной девичьей груди... Красавица лишь кротко вздыхала и склоняла голову на плечи мужчины. Счастье казалось вечным...
Теперь, в нынешнее время, всё это казалось далёкой романтичной сказкой. Любовь оказалась перечёркнута навсегда. Так же как и сама жизнь. Меланту убили. Жестоко и грубо.
Конечно же, никакого неверия в богов Меланта не выказывала. Просто однажды тиран обратил внимание на невинную девочку, славящуюся своим кротким, добрым характером и красотой. Буйные, похотливые фантазии овладели умом и сердцем старого фавна и он решился похитить и обесчестить возлюбленную Энея.
Но Меланта отвергла все увещевания старого развратника и сказала, что скорее убьёт себя, чем отдаст своё юное чистое тело ему в усладу. Тиран воспылал гневом и приказал казнить своевольную гордячку на глазах горожан. Эней стоял в толпе праздных зевак и в горле его застыл ком, а сердце сдавливала тяжесть. Он видел, как двое солдат схватили тело несчастной девушки и потащили её к обрыву. Меланта умоляюще посмотрела на Энея и громко вскрикнула, когда её швырнули вниз, с высокой скалы на острые скалы. Эней сжал рукоятку короткого меча под одеждами, но так и остался стоять нем и недвижим.
Умоляющий взгляд Меланты долго вспоминался Энею. Но что он мог сделать? Убить тирана, окружённого толпой воинов в бронзовых пластинчатых панцирях и гребенчатых шлемах и вооружённых копьями и щитами? Самоубийство. Эней не прожил бы и минуты. Был и ещё один выход. Разве что прыгнуть вслед за любимой на скалы и найти вечный сон рядом с Мелантой? Ведь клятва умереть в один и тот же день так и оставалась клятвой. Но всё-таки ужас перед царством Аида поразил ум юноши
