Александр Конгун
Настоящая семья
Ясный летний день. Солнце освещает комнату, в которой сидит маленький Миша. В одной руке у него машинка, в другой — динозавр. Миша выглядит очень радостным. На лице, покрытом веснушками, детская, непорочная улыбка. Маленький Миша в предвкушении. Сегодня они с мамой и папой пойдут гулять в парк вместе. Как настоящая семья.
Родители Миши не ладили друг с другом с тех пор, как он родился. Малыш принимал это на свой счёт. Когда мама с папой ругались в соседней комнате, Миша лежал у себя, уткнувшись в подушку и давясь слезами. В груди всё пережимало от мысли, что это его вина, что само его существование и есть причина ссор. Конечно, это было не так. На самом деле причина была не в этом.
Родители Миши были счастливы, пока не решили съехаться и завести ребёнка. А когда ребёнок появился, неожиданно оказалось, что оба родителя не готовы к совместной жизни. Отец старался как можно меньше бывать дома, маму Миша ужасно раздражал. Поэтому выходило, что чаще всего Миша был предоставлен сам себе. А ведь мальчик очень хотел семью, настоящую семью, такую, которую он видел в фильмах по телевизору. Ту семью, где отец и мать любят друг друга, своего ребёнка и проводят время вместе. Миша очень хотел этого и сильно тянулся к родителям. К сожалению, у родителей было другое мнение на этот счёт.
Когда Миша с чем-то подходил к матери, ответ обычно был такой: «Миш, отстань, мне некогда» или «Миш, ты глупый, что ли?» Ответы отца были грубее, но чаще он просто предпочитал не замечать сына. Если же случалось «великое несчастье» и отцу приходилось посидеть с ребёнком, то Миша вскорости убегал от него с плачем.
Но сегодня всё будет по-другому. Сегодня, в воскресенье, они будут семьёй. Настоящей семьёй. Мама с папой с утра не ссорились, что давало Мише огромную надежду.
Наигравшись с игрушками, он решил пойти к маме. Миша буквально сгорал от нетерпения и хотел как можно скорее отправиться с родителями гулять.
Мама стояла в ванной перед зеркалом, красилась.
— Мам, ну когда мы пойдём уже? — дёргая её за платье, спросил мальчик.
— Миш, отстань, мне некогда. Ты не видишь, что я занята? — ответила мать, нанося тени на глаза, не отрываясь от зеркала.
— Ну, мам!
— Миша! Иди в свою комнату, не доставай меня.
Миша с опущенной головой пошёл обратно к себе, но быстро перестал расстраиваться. Ничто не могло испортить этот день.
Вернулся с улицы отец. С криком «Папа пришёл!» Миша подбежал к нему и обнял. Отец слабо ответил на объятия сына и обратился к матери:
— Ну что, готова?
— Мы договаривались на три, сейчас два сорок пять. Как сам думаешь?
— Я ничего не думаю.
— Это заметно. Ты никогда ни о чём не думаешь. Тебя вообще ничего не заботит.
— Что ты опять начинаешь?
— А почему я не должна начинать? Ты же у нас вольная птица, да? Ты целыми днями пропадаешь на работе, пока на мне весь дом и ребёнок, а когда выходной, ты даже в этот день на меня всё скинуть пытаешься.
— А кто семью-то будет кормить? Откуда нам деньги тогда брать?
— Ты опять меня не слушаешь. Я говорю о том, что ты с ребёнком не хочешь время проводить. Мне, что ли, больше всех тут это нужно?
— Мам, пап, не ссорьтесь, пожалуйста, — пытался остановить родителей Миша, но было поздно. Оба даже малейшего внимания не обратили ни на просьбы сына, ни на то, что он убежал в свою комнату.
Спустя какое-то время ссора зашла в тупик.
— Я не собиралась заводить ребёнка — это ты очень хотел!
— Знаешь что, ты меня уже просто достала. Иди к чёрту!
И отец ушёл, хлопнув дверью. Мать закрылась на кухне.
Спустя какое-то время Миша вышел из своей комнаты. Он слышал, как мама плачет, и пошёл к ней.
— Мам, не плачь, мам.
— Уйди от меня, — процедила сквозь слёзы мать.
Миша не уходил. Он попытался обнять её, но она его оттолкнула.
— Я тебе сказала, уйди от меня! От тебя одни только проблемы. Господи, за что мне всё это, чем я это заслужила! — продолжила причитать мать, пока Миша шёл в свою комнату.
Маленький Миша был у себя, один на один с мыслью, что родители снова поссорились из-за него. И как в такой прекрасный день всё могло испортиться в один миг! Миша лёг на кровать, уткнулся в подушку и долго-долго плакал, пытаясь понять, почему он такой плохой.
