Травница, или Как выжить среди магов
Пролог
Шанталь
Огромные часы в холле громко пробили двенадцать раз, нарушая сонную тишину, в которую погрузился весь дом. Осторожно приоткрыв дверь, я выглянула в коридор. Он оказался пуст.
«Отлично!» — удовлетворенно хмыкнула я про себя и выскользнула из комнаты.
Пока кралась по коридору, я старалась держаться поближе к стене. Двигалась практически бесшумно, периодически останавливаясь и прислушиваясь. Ведь если бы меня сейчас кто-то застукал, непременно разразился бы скандал.
Вскоре я достигла нужной двери. Рассудив, что лишний шум в такой час ни к чему, стучать не стала. Просто схватилась за ручку и повернула ее. А когда створка слегка подалась назад, просочилась внутрь и плотно закрыла ее за собой.
И лишь оказавшись в чужой спальне, я позволила себе глубоко вздохнуть.
«Получилось! У меня получилось!» — думала я, прижимаясь лбом к гладкой поверхности.
— И что все это значит?
Мужской голос, раздавшийся в тишине, заставил меня испуганно подскочить на месте и обернуться.
Большая кровать оставалась заправленной, а это значило, что ее владелец еще не ложился спать. И не раздевался. Меня сей факт лишь обрадовал, поскольку разговор предстоял серьезный, и общаться с полуголым магом совершенно не входило в мои планы.
От стены в углу отделилась тень. Сделала буквально пару шагов, и в круг света от небольшого ночника в противоположном углу спальни ступил мужчина.
— Месси Шанталь, что вы делаете в моей спальне? — насмешливо поинтересовался маг.
— Я хотела с вами поговорить, — храбро заявила я, нервно теребя поясок халата.
Из всех глупостей, что я совершала в своей жизни — это была самая безумная. Пробраться ночью в чужую спальню, да еще к мужчине… Как я вообще на такое решилась⁈
— И вы считаете, что полночь самое лучшее время для светских бесед?
Насмешку в его голосе не услышал бы только глухой.
— Да.
— А этот разговор же может подождать до завтра?
— Нет. Завтра будет уже поздно.
— Как интересно… И о чем же вы хотели поговорить со мной, месси Шанталь? Что такое важное собирались обсудить накануне нашей свадьбы?
Последнее слово он выделил интонацией, напоминая о том фарсе, в который мы все угодили.
— О свадьбе я и хотела поговорить, — произнесла я и, набрав полные легкие воздуха, выпалила: — Милорд, мне очень жаль, но… Я не могу выйти за вас замуж!
Наверняка вам очень интересно, как порядочная девушка, воспитанная в строгости и привыкшая следовать правилам, дошла до того, чтобы явиться к собственному жениху посреди ночи и просить его отменить свадьбу?
Поверьте, я сама была удивлена и обескуражена. Если бы еще две недели назад мне кто-нибудь сказал, что все произойдет именно так, я бы ни за что не поверила.
Впрочем, обо всем по порядку.
Для начала позвольте представиться. Меня зовут Шанталь Эббот. Мне недавно исполнилось восемнадцать. Все эти годы я жила довольно скучно и однообразно, чем и безмерно гордилась.
Все изменилось две недели назад, когда мои родители получили письмо, которое стало роковым для нашей семьи.
Глава Первая
Шанталь
— А я сказала — нет!
Громкий вопль и последовавший за ним звон чего-то хрупкого, разбившегося о стену, заставил меня застыть в дверях и с недоумением оглядеться.
Утро в тот знаменательный день выдалось на редкость ясным. Ярко светило солнце и пели птицы. Мне наконец-то удалось пробраться на опушку леса, чтобы поискать ингредиенты, необходимые для приготовления настойки для госпожи Ариден, о которой так просил наш главный аптекарь. Заодно прихватила еще кое-какие травки, как раз выросшие к этому времени. Кругом царили покой и умиротворение. И я тем более не ожидала стать свидетельницей разразившегося дома скандала.
— Этого не будет! — раздался новый крик сестры.
К счастью, на этот раз обошлось без порчи имущества. Однако Дейзи вопила так яростно, что я удивленно хмыкнула. Как правило, сестрица добивалась желаемого иными способами и крайне редко повышала голос. Обычно ей достаточно было построить глазки, надуть губки и изобразить глубокий обморок. Кстати, в него сестрица падала с завидной регулярностью. Стало очевидно, что случилось нечто поистине из ряда вон выходящее, если Дейзи вернулась из столицы посреди светского сезона и даже еще устроила крик.
Поставив плетеную корзинку с добычей на тумбочку, я осторожно развязала ленты своей соломенной шляпки с короткими полями и поймала пробегающую мимо горничную.
— Филиппа, а что происходит? — тихо спросила я.
— Месси Дейзи вернулась.
— Это я поняла. Но что за шум?
— Она выходит замуж, — прошептала Филиппа и с тревогой покосилась на дверь кабинета, где, судя по всему, как раз находились сестра и родители.
— Что опять не так? Жених недостаточно богат? — усмехнулась я, вешая шляпку на крючок.
А потом взяла в руки корзину. Приезд сестры, конечно, был важным событием, но не настолько, чтобы пренебрегать своими обязанностями.
— Ну что вы, очень богат, — возразила Филиппа, следуя за мной в гостиную.
Учитывая, что в кабинете отца разгорался нешуточный скандал, что-то с этим браком было не так.
— Не знатен? — выдвинула я новое предположение.
— Наоборот, знатен. К тому же маг. Очень сильный.
— Даже так… — удивленно пробормотала я, бросив на служанку заинтересованный взгляд. — Странно. Чтобы маг, да еще богатый, позарился на бесприданницу с нулевым даром… Неужели сестра сумела настолько его очаровать?
— Не знаю, месси Шанталь. Сегодня принесли письмо из столицы.
— Какое письмо?
— Не могу знать. Но после него ваши родители и месси Дейзи заперлись в кабинете и ругаются.
— Надо же, как интересно. Хорошо, можешь идти, Филиппа. Я сама разберусь.
Год назад родителям пришла в голову мысль использовать свое единственное сокровище для поправки бедственного финансового положения. Они собрали остатки сбережений, продали последние доставшиеся от бабушки драгоценности и вложили все средства Дейзи, надеясь, что она достигнет успеха.
Мы, сестры Эббот, обладали классической внешностью: светлые волосы, голубые глаза, неплохая фигура, ровные зубы и свежий румянец на щеках. Но из всех троих лишь Дейзи можно было назвать красавицей. Густые локоны завивались вокруг ее кукольного личика с невинными голубыми глазками в обрамлении пушистых ресниц и алыми губками бантиком. А с нетронутой загаром кожи не сходил свежий румянец. В отличие
