М. Цибур
РАССТАВАНИЕ С ПРОСТОТОЙ,
или
Чем закончилось загадочное убийство директора медиахолдинга, совершённое в офисе на корпоративе
Увертюра
В кабинет,
пропахший куревом и кофе,
солнце светит пыльными лучами.
На гремучем жестяном карнизе
тихо умирает талый снег.
Папки с протоколами допросов
на кривой усталой этажерке,
чьи-то судьбы скрыв за корешками,
молча ждут, чтоб я заговорил.
И она
молчит; в ее глазах спокойных
вижу я развилку мирозданья.
Сердце бьется о тугую клетку
гейгеровым счетчиком частиц.
Двое нас в эксперименте этом,
диком в столь обыденное утро,
только кто из нас на месте кошки?
Адская машина – кто из нас?
Сломанная коса
Я как юрист
Ещё раз, с полной ответственностью: да,
Это был полтергейст.
Мотивы у всех
Он директор, у него работа такая; где
Орудие? Средства?
Пусть директор
Но убивать? Всей толпой? Увольте, он
Не настолько директор.
Вы молодой
А с людьми постоянно всё сложно —
Спросите коллег.
Зуб вам даю:
Ваша сто пятая, часть вторая, пункт «ж»
Не устоит.
Я тоже была
Уверенной, цепкой, но всё же ушла
Может, и вам пора?
Квалиа и стрекоза
Бывает
Падает с глаз пелена
Ты видишь то, что видеть не можешь
Не хочешь, не должен
Не приспособлен
Но видишь
Как-то в лесу
Воскресеньем холодного марта
Пыхтел, изображая из себя спортсмена
Услышал какой-то звук
Подошёл (напрасно)
Посмотрел (зря)
Красивая
Стрекоза: крылья, фасеты
Сверкает на солнце прозрачным хитином
Крылья полтора метра
Жрёт что-то в кустах
Или кого-то
Звал на помощь
Соседей, полицию
Потому что опасно, стрекозы же хищники
Помощь пришла очень быстро
Сутки провёл
В буйном
Я к чему
Рассказать-то я расскажу
Но вы учитывайте эти таблетки и справку
Будто мало того, что я сисадмин
Да ладно, чего там
Я ж вижу
Так вот
Есть два вида людей
Как минимум два: обычные и настоящие
Обычные это как мы, то есть
Пигмеи, карлики
Гномы
Есть другие
Настоящие hommes,
Сто семьдесят рост, голова, руки и ноги
Гуманоиды, витрувианцы, давиды
Их меньше, но
Они есть
Проблема
В том, что и те, и другие
Видят себя одинаково – человеками
Мозг запрещает нам видеть реальность вещей
Только они-то правы
А мы себе лжём
И, конечно
Они много сильней
Тупо размер: как взрослый против ребенка
Можно взять и тупо об стену
Полагаю, что так
Всё и было
Свидетели
Вам не помогут
Им не видно реальности, мозг запрещает
Надо смотреть вглубь и в суть:
Это одна из них
Настоящих
Та девчонка
Она оператор эфира, но
Отнюдь не мартышка: книги, диссер (да-да),
Пару раз мы с ней говорили
Кажется, что-то
Про снег
Забавно
Что вам не удастся
Ничего доказать, пока все не увидят мир
Таким, каким его вижу я
Сумасшедший
Здоровый
Либеро
Я тогда, вообще-то, повесился, —
в обед, в кабинете директора, —
трос витой затрещал, но выдержал,
натянулся и вдруг опал.
Я парил, словно шарик с гелием,
или будто я в невесомости
враз лишился своих паршивеньких
ста пятидесяти килограмм.
Она стояла у двери.
Застигла меня врасплох.
Глаза у нее горели
непостижимостью.
Я не сдох.
Мы и словом с ней не обмолвились
и друзьями не стали близкими.
Жизнь катилась вполне обычная,
пошловатая, как всегда.
У меня – борьба с холодильником,
У нее – с любовью изменчивой,
а директор, ныне покойничек,
снова нажил себе врага.
Она стояла у двери.
Застигла его врасплох.
Глаза у нее горели
решимостью.
Он подох.
Сошлась воедино мозаика
Всей жизни моей безрадостной.
Я вознесся над ней архангелом,
глупым тварям несу я весть:
мир давно не такой как кажется,
в нем другие возникли ценности,
это значит, всем вам спасение
и рождение новое – есть.
Я буду стоять у двери,
меня не застать врасплох.
Не сумеют тупые звери
новой жизни убить
всполох.
…
– То есть вы утверждаете, что убили вы?
– Да.
Material girl
всё просто
хожу в эфирку
пью чай, болтаю, ворую сахар
и знаете, мне не стыдно
потому что это работает
в эфирке
сильная аура
боли, отёки, года – уходят
свежеет кожа и мышцы крепнут
если хотите, могу раздеться
эфирщица
белая ведьма
вот мой паспорт, карта из поликлиники
рентген, узи, томография
вы сделайте копии для экспертов
директор
ее обидел
увел, поматросил, бросил
причём на глазах у всего отдела
лично я бы тоже его убила
шучу
никаких мотивов
а подпись моя, и печать, и бланки
поддалась напору харизмы
и материальных ценностей жизни
кстати, она
не одна такая
гипноз, аффирмации, рудигер дальке
всё это давно открыто
просто
не каждый может помазаться
Любовь и физика
что она делает?
управляет материей
еще что?
жизнь осложняет
эта наука
якобы всем доступна
что делал я?
смотрел, вникал, повторял
еще что?
читал, писал конспекты, заучивал
и не смог
ни сдвинуть гору
ни согнуть ложку
материя равнодушна
к моим попыткам
быть может
дело в крови,
нейронных связях,
размерах гипоталамуса
а может —
в недостатке фантазии,
веры, пространственного
воображения
но я не могу
и я не хочу
быть таким, кто не может —
обидно
у любви нет шансов.
упрячьте ее
подальше
за попрание всех законов
за убийство живой души
простым щелчком пальцев
за разрыв сердца
остановку дыхания
хребет перебитый
и скрежет зубовный
пусть никто не узнает
не испытает
не будет
таким, кто не может
чудо в ночной тиши
слабое утешение.
Снег
Даже подтаявший, грязный, слежавшийся снег —
Это снег.
Он состоит из тысячи тысяч кристаллов,
Неповторимых, хрупких, волшебных.
Это цельность, прекрасная, совершенная.
И малейшее колебание вызывает ответ её всей,
Незримые волны, неслышимый звук, искристую ноту:
Снег поёт.
Каждый кристалл – это тембр и голос,
Он шлёт свою песню всем, кто рядом и кто далеко,
Ему всё равно, что скоро он станет
Каплей грязной воды.
Так поёт красота
В миг недолгой победы над тленом и разрушением.
Подлинная красота не только мимолётна,
Она невидима и неслышима.
Она и есть этот мир,
Его смысл и суть.
Ты можешь о ней догадаться, и можешь стать её частью,
А можешь, глухой и слепой,
Пытаться строить свой мир, разрушительно, грубо – и тщетно:
Ведь каждый из нас когда-нибудь станет
Снегом, который поёт.
