Ева Шафран
Стражи 1: Начало пути
Пролог
Привычный шум с тренировочных полигонов не отвлекал, наоборот, помогал сосредоточиться на своих мыслях. Командор с силой сжал подлокотники кресла и выпрямился. На рабочем столе перед ним лежал раскрытый дневник, его дневник. Он задумчиво провёл пальцами по написанным строкам и в который раз нахмурился. Почерк был определённо его, но он даже примерно не помнил момента, когда вносил эти записи. В голове образовывалась пустота, как только он силился вспомнить хоть что-то о происхождении этих строк.
— Бред какой-то, — коротко выругался и откинулся на спинку кресла. — Какие ещё четыре сотни лет, какая к демонам невеста, когда я это писал? — Он начинал злиться от безысходности и непонимания. — Почему мой сын всё ещё будет жив? Что вообще за…
Мысли прервались тихим скрипом открывшейся двери.
— Я не помешал, Вик? — из коридора в кабинет заглянула голова его старшего брата.
— Нет, заходи, — тяжело вздохнул командор, закрыл дневник и небрежным движением бросил в верхний ящик стола. Решил, что потом разберётся, дела государства сейчас важнее. Поднялся из кресла и устало потянул спину.
«Размяться бы сейчас на полигоне», — подумал отвлечённо и повернулся лицом к окну.
Уже хотел было предложить брату потренироваться вместе, давненько они этого не делали, но внутри внезапно начала нарастать тревога. Он поднял глаза поверх полигонов на белеющие вдали горы, пытаясь вслушаться в свои ощущения и всё ещё раздумывая над загадкой своего же собственного дневника.
— Знаешь, хотел спросить… — начал командор, но дыхание перехватило от внезапно пронзившей его грудь боли. Он опустил взгляд вниз — в глазах помутилось. Вдохнуть никак не получалось, тогда он попытался ещё раз и ещё. Пространство вокруг крутанулось и голову обожгло холодом, сознание начало опускаться в тёплую черноту. Последняя отчаянная мысль о возлюбленной жене промелькнула ярким лучом. Затем мир исчез, и его окончательно окутала тьма.
Глава 1
Было очень тёплое и светлое утро, проснувшийся город гудел суетой. Рабочие уже были на ногах и стремились в порт — кто-то спешил разгружать пришедшие ранним утром торговые корабли, некто, наоборот, загружал товар в дальнее плавание, а кому-то с утра пораньше вздумалось рискнуть и лишиться правой руки, украв у дорожной торговки фрукты себе на завтрак.
Не смотря на прекрасную погоду, голубое небо, на проклятия торговки вслед убегающему голодному оборванцу, на возгласы в усадьбе, и даже не смотря на луч солнца, светивший прямо в лицо, Лана спала непробудным сном. Вчера у неё был праздник: она закончила обучение в школе Кенфорд с отличием и решила отоспаться за все те дни, которые ей пришлось просидеть за уроками.
Лане было семнадцать лет, а завтра должно было наступить еще одно знаменательное событие — ее восемнадцатилетие — возраст, в котором молодые люди вступают во взрослый мир и делают первые шаги по дороге жизни, направляемые своими влиятельными родителями. Будущее у наследников аристократических семейств было предрешено с младенчества, но Ланелия Лангоф старалась не думать о том, что выпадает на долю каждой леди высшего света.
Длинные русые волосы в беспорядке разметались по белоснежной подушке. Густые тёмные ресницы отбрасывали мягкую тень. Возможно, именно сейчас во сне, она была в одном из тех захватывающих путешествий по морю или горам, о которых ей хвастался её брат Габриель, посмеиваясь над тем, что она как всегда пропустила самое интересное. Просыпаясь и всё ещё находясь под впечатлением от сновидений, Лана улыбалась и сладко потягивалась, но одна только мысль о том, что ей придётся продолжать обучаться в институте для благородных девиц имени Леди Медисон, всякий раз приводила её в страшную грусть, а порой и в ярость. Так что последнее время пробуждение утром для неё стало мрачным и печальным.
— Да что же это такое? Сколько можно спать? Лана! Вставай! — возмущалась леди Лангоф, врываясь в комнату с нетерпеливым и крайне недовольным видом. Мать открыла настежь окно, впустив звуки города в комнату, и потянула с дочери одеяло. — Почему горничная жалуется мне, что не может тебя разбудить. Зачем ты вынуждаешь меня это делать в то время, когда необходимо сделать все приготовления для предстоящей встречи в институте.
— Мама, ну мы же договорились, — пролепетала Лана, стараясь нащупать одеяло, исчезнувший источник тепла.
— Мы договорились, что ты поспишь дольше обычного, поможешь брату разобраться с мебелью в гостиной. К половине третьего мы поедем…
— Погоди, погоди. Я же тебе говорила и не раз, что к этой, как там её… миссис Розальде я больше никогда не поеду, — возмущалась Лана, поднимая себя с кровати, осознав, что спать ей больше не позволят.
— Она шьёт самые прекрасные платья в городе! Все хвалят её мастерство! — в сердцах восклицала старшая леди Лангоф. Затем уткнула руки в бока и уставилась на дочь с упрёком.
— Мама, а тебе никогда не приходило в голову, что я не люблю носить платья миссис Розальды? У неё очень редко можно встретить что-нибудь не ярко оранжевого и не розового цвета с цветочками размером с голову человека. Пора бы уже заметить, как я к ним равнодушно отношусь. И ещё я терпеть не могу, когда эта старая дама меня лапает и лепечет так, как будто я ее домашний питомец, — проворчала Лана и осеклась, поздно поняв, что бросила спичку в бочку с порохом.
«Сейчас начнётся».
— Всё! Без разговоров! После обеда сразу же едем к миссис Розальде! Я хочу, чтобы на приёме будущих учениц института ты затмила всех, к тому же там будет Хэйвард, — подвела итог беседе миссис Лангоф и вышла в коридор. — Приберись у себя в комнате, смотреть страшно, такого кошмарного беспорядка даже прислуга не должна видеть. Не забывай, что ты леди и должна быть опрятной, а то замуж никто не возьмёт. Спускайся завтракать! — прогремело уже на лестнице.
«Прекрасное утро прекрасного дня», — с грустью подумала Лана, созерцая развешанные на кресле и дверцах шкафа вещи.
Быстро разделавшись с уборкой в комнате, девушка надела своё повседневное платье и, подойдя к окну, увидела, как у ворот усадьбы несколько рабочих разгружают новую мебель для гостиной.
«И чем им старая не угодила?» — мрачно подумала Лана, от нечего делать пытаясь намотать на палец веточку плюща, протянувшуюся со стены усадьбы к подоконнику.
Она хотела было уже отойти, как её взгляд приковал лоскут моря, видневшийся среди высоких деревьев. Казалось, что оно так
