Настя Бонс
Истории старого парка
История о потерянном времени и апельсиновой любви
История Ленки
Жизнь человека похожа на книгу. Иногда на книгу — с красивой обложкой, иногда — с потрепанными страницами.
Только создаем мы её самостоятельно, добавляя необходимые детали, необычные места и персонажей.
Персонажей, которые заняли место в сердце без остатка и грани. Заняли ваши мысли. И остались там навсегда.
Когда двое объединяются в семью, жизнь начинается с новой главы. Эта глава вырастает до книги, а книга до целого сборника…
«Дневник Ники: Скажи останься»
Снова наступила осень. Волшебная, теплая, шуршащая листвой под ногами, пестрящая гроздьями рябины и разноцветными георгинами.
Я снова здесь. Стою. Жду его. Сегодня этот парк наполнится еще одной историей. Моей историей. Нет. Нашей.
Печальный парк, заброшенный цивилизацией, но любимый горожанами. Парк высоких тополей и тенистых кленов, где я и сестра когда-то собирали букеты из листьев для гербария.
После таких «прогулок», мама долго ворчала, что мы сотворили балаган из нашей квартиры.
Куча листьев, веточек, камушков, аккуратно окутанных дорожной пылью и песком.
Мне иногда кажется, что я слышу мамин голос.
— Зачем вам очередной тополиный куст из листьев? Неужели, в этом году вы не могли найти что-нибудь новое для вашей миллионной коллекции хлама с улицы?
— Маааам, это для поделок по технологии… — отвечаю я, закатив глаза и издавая протяжный недовольный стон.
— Для поделок, которые вы никогда не делаете? — язвит мама, раскладывая очередную сухую «коллекцию» по страницам книг…
Вспоминаю и улыбаюсь.
Приятно возвращаться в этот парк…
Парк, что хранил наши секреты. Где мы гуляли по вечерам, а иногда и отправлялись на «тихую охоту» по грибы с папой.
Папа. Помню, как мы наперегонки собирали лисички. Папа весело смеялся, наблюдая за моими попытками опередить его — бывалого охотника.
А потом был вечерний пир. Жареная картошка с грибами и салом. Свежие помидоры и зелёный лук. Ммм, какой стоял аромат! Слюной изошли все соседи в подъезде. А папа гордо вышагивал десятый круг от стола до плиты, угощая всех желающих очередной добавкой…
Семья, та в которой родилась.
Любимый парк, что был свидетелем счастливого детства.
Всё эти милые кусочки жизни и моих воспоминаний.
Здесь, в парке давно не работает "чертово" колесо, зато вдоль аллеи растут ранетки. Сладкие, сочные и хрустящие. Мы всегда собирались здесь всем классом после школы и грызли их пока животы не скручивало от сильной боли.
Друзья. Безумные. Беззаботные. Молодые.
Наша сумасшедшая компания: Лизка и Пашка, Маринка и Генка, и мы.
Я и он.
Наша парочка, что всегда была не похожа на всех. У нас всегда всё было чересчур или слишком.
Чересчур влюбленные. Чересчур страстные. Чересчур понимающие.
Слишком громко ругаемся. Слишком нежно миримся. Всё слишком.
Я чувствовала, что он мой, а я его.
Этот парк был не просто волшебным местом. Этот парк стал убежищем от грусти для всех нас.
Он — хранитель нашего детства, первой любви, первого поцелуя и невольный свидетель нашего взросления.
Здесь, спустя столько лет после нашего знакомства, сидя на лавочке в обнимку со мной и бутылкой минералки, он спросил у меня стану ли я его женой.
Да. Вот так просто. Банально. Но это предложение до сих пор бегает мурашками по моей коже. Отзывается сердцем на тот горячий шепот, скользящий по затылку.
В тот день в моей жизни всё встало с ног на голову.
Близкий человек стал глубоко родным, а друг детства — будущим мужем.
Именно, тогда я поняла, что значит семья.
Пять букв, которые для каждого человека на земле отзываются чем-то своим и близким.
Пять букв, которые каждый расшифровывает по-своему.
Для каждого из нашей пары — это не просто корни, не просто родители. Это что-то несокрушимое. Вечное.
Для нас двоих семья — это мы. Не просто близость, а глубокая искренность. Не просто доверие, а надежный тыл. Не просто я и он, а мы.
И вот я снова здесь. Стою. Жду его.
— Угадай кто? — чья-то теплая ладонь, накрывает мои глаза. Мне не надо обладать экстрасенсорными способностями, чтобы знать, что это он. Самый родной и любимый.
— Мой муж — спокойно отвечаю я, придавая голосу нотки безграничной гордости и счастья. Поворачиваюсь и смотрю в глаза, искрящиеся смехом и радостью.
— Почему мы снова здесь? — спрашивает мой Серёжка.
— Потому что я люблю этот парк. Он особенный — улыбаюсь ему в ответ.
— Иногда он кажется живым… — смеётся он, обнимая меня за плечи.
— Тогда пусть подслушивает, если хочет! Пусть обязательно запомнит этот момент!
— Почему же?
— Потому что… скоро ты станешь папой!! А МЫ станем родителями….
История Анфиски
Любимый парк.
Люблю бродить здесь. По его узким аллеям. В одиночестве.
Здесь так красиво весной, когда парк утопает в цвету яблоней и ранеток. Бродят влюбленные парочки, почувствовавшие настроение «мартовских котов» и первого тепла.
Так красочно летом, когда парк окутан зеленью, а вокруг пестрят ларьки с мороженым и воздушными шарами. Смеются дети.
Зимой здесь, напротив, очень тихо. За исключением разве что новогодних праздников, когда на центральной площади старого парка «вырастает» десятиметровая елка, гремят салюты и горожане напевают хмельные песни.
Сейчас осень. Такая теплая. Разноцветная, словно радуга. А мне, как всегда, грустно. Бесконечная депрессия топит в прозрачных зеркалах осенних луж. Два года, как я пытаюсь прийти в себя после переезда.
Переезд хуже пожара. Сколько раз мы слышали эту фразу…
Я не верила. Но сжигать мосты для меня оказалось непосильной ношей.
Оставить друзей, школу. Пашку.
Интересно он меня вспоминает?
Опять меня крючит эта осенняя хандра. Надо отвлечься…
Так о чём это я.
Мы переехали.
Два года я чувствую себя НЕДОчеловеком.
В этом городе у меня всё — НЕДО. Недодружба, недоотношения, недоодиночество, недожизнь.
Сколько себя помню, я никогда не ладила с девчонками из местной школы. Не помню, как дожила до выпускного, и меня никто не превратил в синюю лужицу из косточек, зубов и остатков макияжа.
Меня ненавидели.
За что? За мордашку. За фигурку. За острый язычок. За всё.
Прозвище ТОП-модель, прилипшее в школе, до сих пор всплывает, когда я иду по двору домой, возвращаясь из института или работы. Вроде ничего такого в этих двух словах обидного нет и не должно быть, но оно всегда произносилось и произносится с таким пренебрежением и отвращением, что по
