Лаврентий Вада
Лев, колдунья и зоопарк
Верите иль нет, как-то раз давным-давно в одной очень порядочной семье родился мальчик. Счастливые мать с отцом нарекли его достойнейшим из имен — Леонид. Фамилия его тоже была не из простых. Ведь родители, происходящие из уважаемых древних родов, решили сохранить свои фамилии в браке, а долгожданному сыну дали двойную — Грамотеин-Порядочнов.
Мы совсем забыли рассказать о том, где жила и работала семья нашего героя. А ведь это был самый большой в мире зоопарк — «ZooЛаг». Сотрудники жили в служебных квартирах прямо на территории зоопарка. Мало кто за пределами ZooЛага знал о страшной тайне, гнездящейся на верхнем этаже главного здания администрации. Это была директриса зоопарка — Круэлла Цепешевна ВладимИрова. «Ударение на второе И!», — любила повторять начальница.
Круэлла, казалось, была вечной: никто из сотрудников не помнил предыдущих руководителей ZooЛага. Не исключено, что директриса Владимирова и была основательницей зоопарка.
Секрет плохой памяти сотрудников и многолетней успешной карьеры директрисы был в том, что Круэлла Цепешевна — злая колдунья. Немного темного колдовства — и никто в зоопарке даже не представляет, что директор бывает сменяем (или хотя бы вменяем). Сотрудники, конечно, догадывались, что дело тут нечисто, но предпочитали молчать ради своей же безопасности: уж слишком много разговорчивых коллег внезапно и безвестно сгинули по воле начальства.
Но вернемся к семье юного Леонида. Папенька Леонида, Дмитрий Петрович Грамотеин, служил писарем при администрации зоопарка, а маменька, Джосефина Феликсовна Порядочнова, была в зоопарке контролером и ловила зайцев. Не тех зайцев, что в мехах и с ушами, а тех, кто наслаждался ZooЛагом, не оплатив билет.
Леонид Дмитриевич Грамотеин-Порядочнов родился и жил в зоопарке и другой жизни не знал. Неудивительно, что своей профессией он избрал изучение обитателей его, можно сказать, родного дома. Юноша стал зоологом.
Шли годы, наш герой взрослел, мужал, старел. В отличие от большинства обитателей ZooЛага, Грамотеин-Порядочнов понимал, что за родными стенами совершенно иной огромный дивный мир. Наладив контакты с зоологами из других зоопарков, Леонид Дмитриевич не стеснялся рассказывать им правду о ZooЛаге: начальство зоопарка недокармливало животных, а иногда и жестоко обращалось с ними. От этого среди подопечных зоолога частенько случалась излишняя агрессия. Длинный язык Грамотеина-Порядочнова, конечно же, раздражал директрису Владимирову, но она продолжала его терпеть, отмахиваясь от его «исследований» как от назойливой мошки.
Леонид Дмитриевич, будучи зоологом, безмерно любил животных зоопарка своей особой отстраненной любовью пытливого исследователя. Особенно будоражили его ум львы. Им он уделял почти все свое внимание. Грамотеин-Порядочнов даже прикрепил к стене их вольера небольшой гудок, приучив львов давить на него. Леонид утверждал, что по различным характеристикам звуков гудка он может понять настроение и желания подопечных львов. Но, надо признать, другие зоологи с ним почему-то не соглашались. Пожалуй, единственное, что Леонид Дмитриевич любил больше львов, это его всегда идеальный длинный белый халат, без которого он не выходил из дома. А может и дома он его не снимал, но этого мы не знаем.
В один прекрасный день Леонид Дмитриевич выполнял рутинные процедуры с подопечными. Он усыпил льва выстрелом из седативного пистолета и уже было занес руку с угрожающего размера градусником над подхвостной зоной спящей жертвы.
Раздался громкий щелчок. У Леонида Дмитриевича потемнело в глазах. Он почувствовал, что, кажется, падает на землю и засыпает.
Лицо Леонида Дмитриевича обдувалось зловонным влажным горячим воздухом. Он с трудом открыл глаза и вскрикнул. Один из львов уже собирался, как минимум, облизать Леонида Дмитриевича. Пожилой зоолог, заполучив от страха мощную дозу адреналина, резво метнулся в сторону и уперся в решетку вольера. Леонид Дмитриевич был заперт со львами. Он развернулся, оперся спиной на решетку и напряженно глядел в морды своих еще недавно любимых львов. Львы тоже с большим интересом разглядывали его изо всех углов вольера.
За барьером для посетителей стояла семья с маленькой девочкой. Леонид Дмитриевич начал звать на помощь охрипшим голосом: «Вы слышите? Позовите сотрудников! Меня заперли тут случайно, помогите!», — кричал зоолог посетителям, но те просто молча стояли и с интересом рассматривали Леонида Дмитриевича.
Наконец смочив слюной пересохшее горло, Леонид смог прокричать погромче: «Помогите! Меня случайно заперли! Позовите сотрудников! Срочно! Быстрее!».
Любознательная улыбка моментально слетела с лица маленькой девочки, и она начала хныкать: «Папа! Киса злая!». Папа взял девочку на руки, и семья быстро ушла от вольера.
Леонид Дмитриевич понял, что у него за спиной, вероятно, та самая злая «киса», которая намеревается броситься ему в спину, и он быстро поворачивается лицом к своим новым соседям.
И действительно, совсем близко к нему подошел один из старых львов по кличе «Шрам», у которого, как вы вероятно уже догадались, на морде был небольшой шрамик таинственного происхождения. Вид, правда, у льва был относительно дружелюбный. «Надо просто не сводить с них глаз, тогда они не решаться напасть, тем более они сейчас должны быть еще сытыми», — подумал про себя Леонид Дмитриевич.
Время шло, вечерело, а никто из сотрудников так и не пришел его спасать. Леонид Дмитриевич уже начал терять надежду. И тут он вдруг вспомнил про свои эксперименты с гудком в вольере. Не сводя взора со львов, Леонид Дмитриевич прополз вдоль решетки к краю вольера, где был установлен гудок. Мудрый зоолог начал давить на гудок изо всех сил. Звук должен был привлечь хоть кого-то из сотрудников.
Никто не знает, как течет время в львином вольере, но приблизительно минут через 15, а может 25, к вольеру наконец кто-то подошел. Леонид Дмитриевич обрадовался. Он увидел Васька — помощника уборщика вольеров, паренька с задержкой психического развития и ДЦП, которого в ZooЛаг пропихнули из центра занятости по программе трудоустройства инвалидов. Леонид Дмитриевич всегда полагал, что уровень интеллекта Васька был ненамного выше, чем у его любимых львов, и за глаза называл его «Квазиморда». Но в нынешнем положении Леонида Дмитриевича, конечно, было не до обзывательств, поэтому он ласково начал говорить с Васьком: «Вася! Дорогой, наконец-то! Я тут весь день сижу, меня кто-то запер случайно, я сознание потерял. Открой вольер быстрее!»
У Васька в руках была свежепотрошеная тушка кролика. Именно этим неосвежеванным лакомством сам Леонид Дмитриевич изредка баловал своих любимцев за хорошие результаты «гудковых» исследований. Васек молча швырнул кролика между прутьями решетки вольера
