Пролог
- Милая, следуй за мной. Не пытайся прыгнуть вперед без партнера - в танце так не делается.
Я поспешно закивала, потому что уже слышала эти правила много раз. Я все знала, это просто ноги слишком спешили и все портили. Вечно с ними такая история.
Мы вновь закружились по залу под тихий напев отца и визгливые завывания Гьяра. Но не прошло и пол минуты, как я снова сбилась и наступила отцу на ногу. В воцарившейся тишине было слышно, как Гьяр то ли прыснул, то ли фыркнул в туманное крыло.
- Раймира Айпель! - отец сжал мою руку и посмотрел строго. - Ваша матушка танцевала лучше всех при дворе. А вы сейчас скачете словно стрекоза. Двенадцать лет - достаточный возраст для того, чтобы голова наконец-то начала командовать вашими ногами, а не наоборот. Угомонитесь и извольте следовать пра...
Он оборвал обидную речь на полуслове, потому что в зал вошла Дея. И я облегченно выдохнула. Стыдно было до жути. Десятое занятие, а я будто слон в посудной лавке.
- Мистер Айпель, там.. .пришли, - служанка как-то растерянно оглянулась, видимо не зная, как представить гостей, но говорить ничего не пришлось. Дверь отворилась, и я испуганно глянула на отца. Это ведь.
Каратели! - чуть было не крикнула я, в последний момент прикусив язык. Юная леди должна вести себя сдержано.
В зал вошли четверо мужчин - высокие, все в черном с ног до головы, а на плече у каждого поверх одежды красовался широкий серебряный браслет со страшной мордой кричащей гарпии. У меня от ее оскала даже мурашки по ногам побежали.
- Добрый день, господа! - как ни в чем не бывало поздоровался отец. - Чем обязан?
Один из темной четверки выступил вперед. Черные волосы, ледяной взгляд.
- Лорд Дорс Ливан, - представился каратель. - Лорд Гордон Айпель, вы обвиняетесь в измене. Нам приказано вас арестовать и препроводить в Тувр.
В измене?! Тувр?! Боги милосердные! Это же королевская темница!
Мне показалось, что в голове что-то лопнуло и ненадолго меня оглушило. Перед глазами будто поднялся туман.
От непонимания и ужаса из глаз брызнули слезы. Я вцепилась в отцовскую руку и сжала так, что самой стало больно. Никому не отдам!
Ведь они же что-то перепутали? Точно, перепутали! Отец со всем разберется, сейчас скажет им что-нибудь умное и правильное. У него ведь всегда есть, что сказать. Он всегда прав, даже если ругается. Он никогда не врет! О какой измене они говорят?
К ужасу, отец реагировал на это совсем не так, как я ожидала.
- Позволите сказать пару слов дочери? - спокойно, с достоинством поинтересовался он. И каратели промолчали, даже на шаг отступили обратно к двери, но из зала не вышли.
- Милая, - отец опустился передо мной на колено и заговорил так спокойно, будто все еще учил меня танцам. - Послушай внимательно! И выполняй все, что скажу. В точности - от этого многое зависит. Первым делом перестань плакать.
Он замолчал, ожидая повиновения, но слезы все не прекращали катиться из глаз, и он, вздохнув, продолжил, наклонившись к самому уху и понизив голос так, что слова слышала только я.
- Послушай, Рия, меня сейчас уведут, ты это понимаешь. Но через несколько дней я исчезну из темницы. Слышишь? - он опять замолчал, отстранился, чтобы видеть мое лицо, дождался пока я растерянно кивну, а потом отчаянно замотаю головой.
Нет, я не слышу и не понимаю!
- Тебе страшно, я знаю. Но ты отважная и сильная девочка. Выслушай и запомни все, что я скажу: сейчас я не смогу быть с тобой рядом, милая. В Мейр мне путь заказан. И бежать со мной опасно, - он оглянулся на Карателей за спиной, и его голос впервые дрогнул. - Но... послушай... когда немого подрастешь, мы обязательно встретимся. Тебе нужно будет меня найти.
Я опять замотала головой. Я не смогу! Где я буду его искать? Как? И зачем все это нужно? Мы ведь просто танцевали, я оступалась, но не специально!
Отец нахмурился и аккуратно меня встряхнул.
- Раймира, соберись! Завтра тебя заберут друзья. Не сопротивляйся, иначе будет хуже. Принимай спокойно все, что будет происходить. Главная твоя задача - выжить. Подождешь шесть лет, и мы увидимся. Слышишь?! Найдешь меня. Или я тебя. Альм поможет.
Альм? Гьяр? А где Гьяр? Может, хоть он объяснит, что происходит?
Я потерянно захлопала глазами, шаря взглядом по просторному залу.
Да где этот шалопай? Куда подевался?! Неужели сбежал?
- Рия!
Пока я крутила головой, к нам подошли каратели. Черной горой застыли сверху, закрыли весь свет. Рука главаря заискрился красный шар.
- Лорд Айпель!
- Я иду, - отец повернулся ко мне. - Рия?!
Он сжал мою руку, как будто ждал какого-то ответа. А я не могла двинуть ни рукой, ни ногой. И губы совершенно не слушались. Вместо звуков из них вырывались лишь всхлипы.
- Ты умная и храбрая девочка, - повторил отец. Обхватил мое лицо ладонями с обоих сторон и снова наклонился к самому уху, настойчиво зашептал: - Ты все сможешь. Обещай, что сделаешь, как я сказал! Обещай!
Стало еще страшнее от того, как изменился его голос. Будто, если я не отвечу, он закричит в голос. А он ведь никогда не повышал на меня голос, всегда говорил уверенно и спокойно.
Умная и храбрая... отец мне это часто повторял. И пусть сейчас я походила на плаксу, но подвести его не могла.
Закусив губу, я через силу сделала глубокий вдох, и в голове немного прояснилось.
- Обещаю.
Глава 1. Ответственный день
Шесть лет спустя
Раймира
Просыпаясь, я всегда видела одно и то же - полуразрушенную каменную стену, заросшую вьюном и изумрудным плюшевым мхом, и дверь из чудесного белого дерева. Она была открыта нараспашку, а за ней зеленел волшебный сад. Я видела там поле васильков, ромашки, высокий могучий дуб, кусочек лазоревого неба и маленькую божью коровку, которая смотрела на открывшийся перед ней вид с таким же восторгом, как и я.
Жаль, что все это было лишь красивой картиной, которую кто-то давным-давно нарисовал на стене моей нынешней комнаты. Краски потускнели, кое-где облупились, но общее настроение волшебства и свободы так и не выветрилось. И, несмотря на то, что мое жилище было без излишеств, эта картина была в нем главным сокровищем. Да, что в нем... во всем доме.
- Уже поднялась? - недовольно прогудел за дверью мужской голос. И, услышав тихий ответ, повелительно добавил: - Разбудите!
Тяжелые шаги герцога постепенно стихли, а в мою дверь осторожно постучали. Лила -только она так щепетильно относилась к чужому сну. Даже к моему.
