Илья Фриз
Могильные ягоды
1. Планы меняются
Разбитый асфальт под слоями пыли, толстые голуби нагло оккупируют всё дворовое пространство — эту картину Никита устал смотреть ежегодно все сезоны подряд. Здесь ничего не меняется, только гниль и ржавчина проступают всё больше на грустной детской площадке.
"Когда глупые бабки перестанут кормить этих птиц?" — часто думал парень, но это вопрос без ответа, ведь бабки будут всегда, а вот прелестная соседка с четвёртого этажа, которая плавно возвращается домой — картина очень даже проходящая, поэтому Никита сосредоточился на ней.
Девушка определённо ему нравилась, но не то что подойти, даже взгляда прямого выдержать с ней он не мог. Хотя ведь будет даже постарше… Но не время сейчас думать о девушках, как твердит мать еще с сентября, уже май — скоро период экзаменов, которыми учителя стращают последние несколько лет. Именно на них сейчас надо сосредоточиться, но Никита просто глядит в окно и не хочет думать о чем-либо мало-мальски серьёзном. И только скрежет замочной скважины в перерывах между глухими ударами в дверь заставили школьника покинуть свой смотровой пост: надо отпереть матери неисчислимо старую дверь в их скромную двушку на окраине пыльного провинциального города.
Их только двое осталось теперь: отец никогда не вернётся. Он здесь, в этом городе, только теперь отдыхает в могиле. Бригада первоклассных пожарных выехала на очередной вызов. Нелегалы, обосновавшиеся в бараке, перегрузили проводку и дом вспыхнул, как спичка. Множество перепуганных людей было заперто в том горящем сарае. Спасли почти всех, но останки двух жителей и одного пожарного смешались вместе со сгоревшей постройкой, став одним большим пепелищем.
Карьера Светланы закончилась, не начавшись. У медсестер её как таковой и не существует. Но после смерти мужа неблагодарная работа стала адовой каторгой: пришлось брать дополнительные рабочие смены, вызовы на дом, практиковать замещение отсутствующих коллег по рабовладельческой ставке.
Никита быстро, как он однажды сказал матери, "врубился в ситуацию" и пообещал не усложнять ей жизнь, попытаться нормально учиться. Необдуманных поступков в жизни подростка действительно стало меньше, но последний учебный год в школе стал для него собственным персональным мучением. Сам учебный процесс нельзя назвать сложным, все-таки десять лет варишься в одном контексте… Но нынче сверстники строят отношения и думают о дальнейшей учебе, первой работе. Никита же думал о другом: как резко оборвалась жизнь отца, как тяжело приходится матери. Вместо подготовки к выпускным экзаменам парень искал подработку хотя бы на лето. И ещё эта недосягаемая соседка…
— Ты мог еще дольше с дверью тянуть, тяжело же мне! — крикнула с порога уставшая мать.
Сын молча взял пакеты и пошел разгружать. Теперь назвать их питание разнообразным никак нельзя, но и на крупах с овощами можно прожить. Так ли люди в худших временах выживали?
— Как день, мам? — спросил Никита, закончив с продуктами.
— У нас опять одна женщина уволилась! Видите ли очень напряжённый график, тьфу! Мягкотелые молодые бабы ничего не могут, гнуться под нагрузкой, как пластилиновые! Поэтому завтра мне ОПЯТЬ на работу и на полный день… В дежурный кабинет, в выходной, да еще и по обычной ставке! Ха! Так все с этой проклятой работы разбегутся!
— Значит завтра с утра опять уходишь? — робко вклинился сын в гневный поток матери.
— И еду сам себе будешь готовить, — кивнула мать, — и мне на вечер оставь.
— Хорошо.
— Вообще-то у нас завтра были совсем другие планы, — помолчав, добавила Светлана.
— Кладбище?
— Давно там уже не прибирались — неправильно это! — расстроенно проговорила мать.
— Давай я один схожу? — предложил Никита, ободренный возможностью отвлечься от грядущей учебной пытки.
Сначала Светлана отмахнулась от этой идеи, но ведь сын уже совсем большой. Что с ним могут сделать несколько бездомных пьяниц и цыганок на аллеях кладбища? И не с такими в центре города приходилось сталкиваться. Да поди еще и не будет никого, если он пораньше придёт…
— Ладно, пойдёшь один! Только телефон бери и выйдешь рано утром! Разбужу тебя, если буду успевать.
— Договорились! — оживлённо кивнул Никита, ведь даже приборка на кладбище лучше душегубной зубрежки экзаменационных вопросов.
После короткой беседы мать с сыном разбрелись по разным углам квартиры. Светлана пыталась отдохнуть, а Никита — представить последствия проваленных экзаменов. Ночь прошла неспокойно. Светлана провалилась в забытье от усталости, но ей виделись тревожные сны про работу и ближайшее будущее. Никита всё больше погружался в предэкзаменационный стресс, критично оценивая свой уровень знаний. Тревога всегда была сильной помехой сновидению. Но очередная пятница все же закончилась, началась такая же безликая суббота, в предрассветные часы которой молодому человеку всё-таки удалось войти в сонный поток, пока звук хлопающей двери не вытащил его в солнечную явь нового дня — мать ушла на работу, где останется её время и здоровье, но денег особо не прибавится.
На кухне Никиту встретила чистая пустота. Когда отец умер, и Светлана начала брать дополнительные смены, иждивенчество подростка резко оборвалось — теперь он полностью предоставлен сам себе на постоянной основе. Зато на завтрак можно сварить пельмени…
2. Могильная уборка
Никита вылетел из дома раньше, чем солнце подвалило к зениту. Весна ещё не обратилась в лето, но день зачастую превращался в откровенное пекло. Юноша дал себе пару часов на приборку отцовской могилы, потом по плану возвращение домой, где для приличия неплохо бы полистать какой-нибудь учебник.
Город уже проснулся, поэтому если и ловить где-то тишину поздним утром, то кладбище для этого идеальное место. Абсолютно пустые тропинки, и даже птицы здесь не поют, хотя количество деревьев не уступает парковым зонам. Возможно, пернатые тоже осознают кладбище территорий смерти и песни свои над костями не льют?
Нехитрый инвентарь для уборки уместился в старый штопанный рюкзак, висевший теперь на калитке могильной ограды. Подросток окинул взором пространство: только памятники помешали бы пролететь тут какому-нибудь перекати-полю. Этот момент одиночества Никиту устраивал. Но не тишиной же здесь наслаждаться? На памятнике грязь уже скрывает фотографию…
Странно, но рука сына дрогнула и зависла в нерешительности, прежде чем тряпка наконец коснулась холодного надмогильного камня. Юноша с заботой и уважением протер памятник отца, но отчего-то казалось ему, будто взгляд мужчины на фотографии неестественно отрешённый, невидящий, выражение лица каждой мышцей показывает печаль. Это последняя прижизненная фотография, сделанная после тушения очередного страшного пожарища.
После памятника Никита занялся травой, захватившей всё доступное пространство. Ведь кладбище —
