Екатерина Серебренникова
Аурита — дочь вождя
Глава 1
Долгожданная дочь
Расскажу я тебе историю про одну девочку. Жила эта девочка давным-давно, когда люди ещё жили не в городах, а на природе. Они селились среди лесов и полей, разводили домашних животных, охотились, собирали грибы и ягоды, учились жить в гармонии с природой.
Так вот, давным-давно жило одно племя индейцев. Состояло оно из трёхсот человек. Поселение их располагалось среди большого древнего леса где-то в глубине Америки.
У этого племени, как и у любого другого, был вождь, то есть предводитель, а у вождя была жена. У них было трое сыновей. Вождь растил из них преемников, с самого детства обучая мальчиков охоте, строительству домов, возделыванию плодородной земли для выращивания пропитания.
Доволен он был своими сыновьями, но очень хотел, чтобы жена родила ему дочку, чтобы появилась в их семье ещё одна женщина, о которой можно заботиться, дарить ласку и отцовскую любовь. Мальчишки с детства не особо любили все эти нежности, а уж когда выросли и вовсе им стало неинтересно. А сердце отца было большое, и любви в нем было очень много.
И вот в один из очень тёплых годов, когда весна наступила на месяц раньше, чем обычно, жена вождя родила дочку: малышку с круглыми, как бусинки, тёмными глазами, пушистыми ресничками и смуглой кожей.
Вождь племени был безумно счастлив. Но никак не мог придумать, как же назвать девочку. Тогда его жена предложила: «Давай назовём нашу дочь Аурита. Это имя приходило мне во снах, когда я вынашивала ребёнка».
Для индейцев это было необычное имя, так в их племени ещё никого не звали. Чаще всего имена детям давали с учётом тех способностей, которые родители хотели видеть в детях по мере их взросления. Так, например, часто мальчиков называли Храброе Сердце, Сильный Духом, Отважный Воин — чтобы из них выросли бесстрашные охотники. Девочкам также давали имена с важными для женского проявления качествами: Нежный Цветок, Сияющая Чистота, Красивое Сердце.
Поэтому Аурита было чем-то новым в этом племени. Но вождь, конечно, не стал спорить с женой и дал дочери это имя.
Малышка росла очень веселой, доброй девочкой. Она любила рано вставать, будить родителей и братьев своим пением и звонким смехом.
Пока она была маленькая, её интересовало все вокруг. Она задавала тысячу вопросов всем взрослым, как только научилась говорить.
Больше всего её интересовала природа. Она могла часами с интересом разглядывать травинки, цветочки, которые во множестве росли повсюду. Она разговаривала с деревьями, журчащим ручьём, к которому ходили за водой.
Родители заметили этот её интерес к природе, как талант, который проявлялся у дочери с самого рождения. Так было предопределено её будущее. Но об этом чуть позже.
А пока, давай, расскажу ещё немного о её самом раннем детстве.
Глава 2
Первый друг
Это произошло, когда Аурите только исполнилось 3 годика. Она уже была ростом чуть выше маминых коленей. В индейских племенах дети рано становились самостоятельными. Вот и Аурита уже в три года могла одна гулять недалеко от их поселения.
Я уже рассказывала тебе, что интереснее всего ей было наблюдать и изучать природу. Поэтому в любое свободное время она убегала в лес неподалёку и играла там в свои придуманные детские игры с травинками и насекомыми.
В тот день было очень жарко. И Аурита решила спуститься к ручью, в котором женщины набирали питьевую воду. Правда, туда она ещё ни разу не ходила одна. Но много раз бывала с мамой. «Вряд ли мама расстроится, если я схожу к ручью одна», — подумала девочка и направилась по тропинке, извилисто спускавшейся вниз.
Пока она шла по тропинке, напевала народную индейскую песню, которую поют на вечерних собраниях у костра старые женщины, хранительницы племени. Расскажу тебе о них. Только представь, как они выглядят.
Это были очень-очень старые бабушки. Никто не знал сколько им лет. Их седые волосы были заплетены в длинные косы, руки украшены узорами, которые они наносили друг другу специальной краской каждый месяц. У каждой был свой посох, который помогал им при ходьбе, как тросточка. Но украшен посох был у каждой по-разному, и, как говорила каждая из них, обладал магическими свойствами, каждый своими.
В этом племени таких хранительниц было трое. Они следили за погодой, помогали вождю принимать решения, а молодым женщинам — справляться с маленькими детишками или заниматься огородом. В общем, они были, как живой кладезь мудрости, к ним обращались по любому вопросу. Или как ходячая библиотека. Правда, те люди о библиотеках ещё не знали.
Мы отвлеклись. Вернёмся к Аурите, которая спускалась к ручью и напевала песенку. Неожиданно до неё донёсся новый звук. Это не был звук журчания ручья, пения птиц, треска веточек или шелеста ветра по листьям деревьев. Этот звук походил на пение. Только на очень грустное. «Иногда хранительницы пели такие песни», — вспомнила Аурита.
Она остановилась на тропинке и прислушалась. Звук повторился, протяжный, грустный, и очень тихий. И девочка поняла: «Это кто-то стонет. Значит, кто-то попал в беду».
Она вспомнила, как несколько месяцев назад её брат сильно поранился о ветку во время охоты. Маме пришлось наложить повязку ему на руку. Рана заживала несколько дней, и пока процесс исцеления шёл, иногда её братик издавал такие же звуки. Папа называл их стоном.
«Кто-то попал в беду и кому-то нужна помощь», — решила девочка. Звук доносился из кустов, расположенных далеко от тропинки. Туда Аурита ещё не ходила, даже с мамой. Она оглянулась по сторонам, надеясь увидеть кого-то из взрослых, но лес был пуст. Время приближалось к обеду, и все женщины были заняты приготовлением пищи.
Недолго думая, девочка решительно шагнула в сторону кустов. Трава в этом месте была такая высокая, что доставала Аурите до самых ушей. Ей было очень непросто передвигаться вперёд. Но с каждым новым шагом она слышала стон все громче, а, значит, скоро она сможет помочь тому, кто попал в беду.
Трава неожиданно закончилась, Аурита оказалась под большим старым деревом. Она увидела, что у его корней, в ловушке из лиан, какие ставят мужчины её племени на диких животных, оказался маленький оленёнок. Веревки опутали его ножки, и он не мог убежать. Судя по его уставшему виду, лежал он здесь долго. Глаза его были
