Эмилий Ленц
Про героев и людей
Мика
Они стоят…
Они стоят перед людьми, как ожившие памятники истории. Некоторые из них выглядят мудрыми и уставшими, другие — молодыми и бойкими, но все они герои. Их историю можно прочесть в глазах и на лицах. На первый взгляд они могут показаться неприступными, но достаточно взглянуть глубже, чтобы увидеть их душу, исполненную страха и отваги, боли и радости.
Они готовятся…
Они готовятся в очередной раз защитить мир людей, стать голосом тех, кому нечего сказать. Каждый из них имеет свою миссию, свою цель, свою битву, но все они единодушны в своей вере и преданности. Все они герои. Каждый из них несет с собой свое прошлое и свою боль. Они сражаются, они борются, они идут вперед, даже если путь кажется непроходимым.
В их присутствии Мика чувствовал, как его накрывает волна их энергии, как свойственная им мощь и красота притягивают взгляд. Великая честь быть свидетелем их бесконечного труда и преданности. Они как горы, непоколебимые и величественные. Они как океаны, неисчерпаемые и загадочные. Они как звезды, светящие во тьме и дарящие надежду.
А он стоял…
Он стоял не в силах оторвать глаз от происходящего на площади. Казалось, время остановилось, а его сердце замирало от благоговения и трепета. Спереди — плотный строй стражников, оцепивший площадь от простолюдинов, сзади — напирающая возбужденная толпа. Вся столица собралась, чтобы проводить своих героев. Мика с надеждой обернулся к отцу, может быть тот сможет поднять его повыше? Но у отца на шее уже восседал шестилетний Лефти. Мике было совсем не слышно, какие наставления и благословения дает главный епископ Гидеон Д'Аркмор в своей золотой мантии, но его речь подходила к концу.
Герои начали по одному двигаться вдоль восторженной толпы, которая, обезумев от счастья, рванула вперед, в надежде приблизиться к своим кумирам. Мика почувствовал, как рука матери сползла с его плеча, а потом его вдавили в выставленный стражником щит. Но через небольшую щель в оцеплении можно было по-прежнему наблюдать за происходящим.
Мимо Мики тяжело вышагивал, пожалуй, самый знаменитый герой-воин Гор На Драк. Он был старым, но внушительно огромным даже для героя. Его величественная фигура, словно призывала к поклонению, а земля испуганно дрожала под его шагами. Гор На Драк был облачен в массивные доспехи, которые казались тяжелыми, как сама гора. Изображения драконов и боевых сцен были выгравированы на его панцире, отражая его славу и могущество. Все его движения были медленными, но целеустремленными, словно он нес в себе вековую мудрость и силу древних богов.
Его лицо было частично скрыто маской, изображающей лик страшного дракона, седая борода закрывала часть нагрудника. На его шлеме были видны следы времени и множество боевых царапин, свидетельствующих о многочисленных сражениях, в которых он участвовал. Как и раньше, он шел один, без оруженосцев и прихвостней, водрузив свой абсурдно большой топор на плечо. В глазах Гор На Драка таилась необычная сила, переплетенная с непостижимым горем.
Мика смотрел на этого легендарного героя с открытым ртом, его глаза блестели от восхищения. Ему показалось, что внутри Гор На Драка есть некая тайна. Ходила молва, что старый воин возьмет в свои оруженосцы только лучшего из лучших, того, кто непременно станет следующим героем. И тогда Мика поклялся самому себе, что однажды он станет героем, готовым противостоять злу.
Толпа оживилась с новой силой. Стражники под напором сделали шаг назад, и Мика упал на твердую мостовую под ноги обезумевшей толпы. Паника охватила мальчика, сердце его забилось сумасшедшим ритмом, а страх пронизывал каждую клеточку его тела. Он попытался подняться, но толпа сжимала его со всех сторон, лишив возможности свободного движения.
В этот момент, казалось, что спасение было недостижимо, но внезапно среди суматохи и шума Мика услышал звук мощного голоса. Удушение прошло, тяжесть спала, тьма презрительно пятилась от света. Его поставил на ноги Великий Тиберий Мерквуд, по прозвищу Звёздный, великий герой-паладин, брат короля и главный народный любимец. Толпа затихла, а стражники почтительно отошли. Шестеро оруженосцев в недоумении переглядывались.
— Продолжайте путь, — распорядился паладин, и его сопровождающие немедленно покинули сцену.
Мимо уже проходили другие герои, но Тиберий уже украл все внимание у своих собратьев, впрочем, не в первый раз. Он был воплощением благости и света. Его присутствие наполняло воздух теплотой, а его доброта и сила удивительным образом влияли на окружающий мир.
Тиберий Мерквуд был высокого роста и сложен как башня. На его лице всегда проступала нежность и мудрость, а его глаза источали яркий свет. О его героических подвигах слагали легенды, пели в тавернах и шептались в спальнях. Но восхищались им вовсе не благодаря подвигам, он был чудовищно красив.
Облаченный в роскошные доспехи, украшенные витиеватыми узорами и символикой свечи, Тиберий был неотразим. Каждая деталь его брони была изящно выкована, отражая безупречный вкус и изысканность. Его двуручный меч «Добродетель» был самым знаменитым оружием в королевстве.
Следуя по своему пути, Тиберий Мерквуд был воплощением справедливости. Его присутствие и слова восстанавливали веру в людях, вдохновляли на подвиги и возвышали души. Часто он оказывал помощь тем, кто в ней нуждался, сияя пронизывающим светом надежды и исцеляя раны сердец. И никто не мог его упрекнуть в угнетении простых людей. Пойти в оруженосцы к нему было высочайшей честью и заветной мечтой всех мальчишек. Желающих было так много, что паладин снисходительно брал себе в помощники до десяти ребят.
— Как тебя зовут? — спросил паладин и аккуратно приподнял голову мальчика за подбородок, так, что большой палец оказался в углу дрожащих губ.
— Я — Мика, господин…
Еще несколько мгновений паладин держал руку на лице мальчика, тепло от прикосновения разливалось по всему телу.
— Имя для настоящего героя, правда? — мягко произнес Тиберий и убрал руку, оставив невидимый след.
Мика тут же опустил голову и потерял всякую волю. Подбородок горел огнем.
— Сколько тебе лет? Около восьми, да? Ты, наверное, уже мечтаешь стать оруженосцем, служить, чтобы самому стать героем?
Мика поднял голову. По щекам текли слезы, то ли от смущения, то ли от боли.
