Федор Галич
Затяжная любовь
Им было по шестнадцать лет, когда Владимир познакомился с Леркой в «Клубе парашютистов». Он мечтал стать десантником, чтобы попасть на войну в какую-нибудь горячую точку, а она была взбалмошным «Игристым Шампанским» шестнадцатилетней выдержки, вырвавшейся на свободу из крепко запечатанной родителями «бутылки».
Эта рыжая, усыпанная веснушками, словно брызгами того самого шампанского, шабутная пацанка (которую все ребята по-свойски звали ВАЛЕРКОЙ) с короткими, торчащими в разные стороны косичками, с бездонными, как небо, голубыми глазами, подобно сравниваемому с ней алкогольному напитку, веселила всех окружающих своими шутками, заражала своей тягой к приключениям, поражала своим бесстрашием. Она была для окружающих ПРАЗДНИКОМ, душой компании, заводилой, за которой любой готов был лететь с парашютным ранцем за спиной хоть на край света! Но ближе всех, она подпускала к себе только Владимира.
С самого первого дня их знакомства Валерка оказала Владимиру какое-то особенное, чуть большее, чем к остальным, доверие, а он изо всех сил старался это доверие оправдать и, вопреки всем, нежно называл её ЛЕРКОЙ. Они оба, сразу, почувствовали друг в друге родственную душу, и незаметно для себя (но очевидно для окружающих) стали лучшими друзьями. Друзьями — «не разлей вода», «не раздуй ветер».
У них были одинаковые вкусы во всём. Они обожали жареный хрустящий картофель фри, горячие роллы и холодный молочный ванильный коктейль. Они слушали одну и ту же музыку и говорили на одном языке, понимая друг друга с полуслова. А самое главное, они чувствовали одинаковое притяжение к небу. Не ЛЮБОВЬ к небу, как к хобби и любимому делу, а именно ПРИТЯЖЕНИЕ. И в отличие от других парашютистов, их тянуло не к Земле, а к Луне.
С каждым новым прыжком, им хотелось поднимать «планку» и подниматься на самолёте всё выше и выше. Парить в облаках (не раскрывая парашют) всё дольше и дольше. А расправив над собой белоснежные купола парашютных парусов, как можно медленнее плыть по небу, чтобы «отрезвляющая» их, с каждым приближающимся к земле метром, угасающая эйфория не «выдыхалась» так быстро.
Выпрыгивая из самолёта, их души всегда рвались вверх, но тяжёлые «якоря» их тел из мяса и костей безжалостно тянули души вниз, словно гирьки, привязанные к воздушным шарикам.
Единственное, чем они отличались, так это своими половыми признаками. Да и то, физиологические различия скорее были плюсом, чем минусом, так как дополнительно притягивали их друг к другу ещё и своими природными «магнитами». Владимир не жалел для своей лучшей подруги ни сил, ни внимания, а Лерка открывала ему все свои тайны и делилась переживаниями. Они были как половинки одного яблока. У них даже мечта была одна на двоих.
Оказывается, они оба с детства мечтали стать космонавтами, чтобы отыскать ту высшую цивилизацию, которая «развела» людей на круглом пятачке Земли как примитивных приматов, способных только жрать да срать, целыми днями работая за «бананы», трудолюбиво и упорно собирая всё те же самые БАНАНЫ. Но мечтали они отыскать эту высшую цивилизацию не для того, чтобы инопланетяне похвалили их за «службу», как дрессированных «собачек», и дали вместо «бананов» более сладкую косточку, а для того, чтобы отвязать «гирьки» от своих ног. Чтобы они могли свободно парить в вечности, путешествуя между планетами и мирами. А не ползать как гусеницы по земле, плавать в отпуск по морю между островами или ездить по выходным между городом и дачей на электричке. В общем, Владимир и Лерка мечтали из ГУСЕНИЦ переродиться в БАБОЧКУ и МОТЫЛЬКА!
Два года они, как юннаты, а точнее как юные гагаринцы, фанатично готовились к поступлению в подмосковное Федеральное Государственное Бюджетное Учреждение «Научно-Исследовательский Испытательный Центр Подготовки Космонавтов имени Ю.А. Гагарина», тренировали свои тела, подвергая их космическо-физическим нагрузкам, прыгали с парашютом, следили за питанием и здоровьем, изучали технические основы авиастроения, заполняли пробелы астрономических познаний о Вселенной. За это время Владимир заметно возмужал, а Лерка, наоборот, из пацанки оформилась в невероятно красивую девушку.
Однажды, во время (рекордного по высоте) затяжного прыжка, глядя на парящую возле него (на чистом небесном фоне) счастливую Лерку, воображение Владимира неожиданно превратило их в светлых ангелов, летящих (будто бы) на ещё не загаженную никем Землю, для того, чтобы зародить там жизнь, наподобие первых земных «космонавтов» Адама и Евы… Поверив в свою миссию и в то, что они одни на всём белом свете, Владимир не удержался и соблазнился на созревшие «плоды Евы».
Аккуратно подлетев к Лерке, и взяв её за руки, не делая резких движений, чтобы не нарушить баланс парения, он прикоснулся к её сладким, как персик, губам. Пригубив «Игристое Шампанское», насыщенная пузырьками любви и адреналином кровь Владимира, смешавшись со вкусом губ Леры, вступила в химическую реакцию, окончательно вскружив его кучерявую голову. Их поцелуй длился всего несколько секунд. Но за это время Владимиру удалось опьянеть от Леркиного «градуса» на всю оставшуюся жизнь и превратиться в хронического «леркоголика».
В его фотографической памяти больше не осталось свободного места. Она была полностью заполнена той бушующей на трёхкилометровой высоте страстью, каждый миг которой был зафиксирован в его памяти как на киноплёнке — ПОКАДРОВО.
Удалить это из памяти было невозможно, и он, как зомбированный фанат Лерки, постоянно прокручивал в памяти самые яркие моменты их воздушно-капельного «контакта»:
— как во время того поцелуя он потерял контроль самообладания и высоты;
— как Лерка, страстно распахнув на себе не куртку, а парашют, резко вырвалась из его объятий;
— как он, последовав её примеру, тоже раскрыл свой парашют, после чего, они уже, как два белокрылых голубя, медленно опускаясь, кружили над землёй;
— как после приземления она влепила ему пощёчину, а через полгода его настойчивых ухаживаний, согласилась на первый секс, но с условием, что это произойдёт не на земле, а как тот их первый поцелуй — в небе.
Чтобы выполнить Леркины условия и чтобы этот половой акт был «заключён» на небесах в более или менее комфортных условиях, они, взяв за пример фильм «Эммануэль», купили билет на самолет «Боинг» с блатным номером «777», и, уединившись после набора высоты в туалетной кабинке, совершили задуманное. Символическое отношение к французскому кинематографическому «примеру» имел ещё и тот факт, что Владимир лишил Лерку девственности, как раз, пролетая над Парижем. Правда, ПАРИЖ, над которым, ритмично постанывая, они пролетали, находился не во Франции, а в Челябинской области. Но от этого, историческая ценность пролитой в мирном «бою» крови, была
