Максим Неспящий
По праву сильного
34-й рывком очнулся от странного звука. Мгновение спустя он осознал, что это его крик, и заставил себя прекратить.
Автоматика скорлупы уже сообразила, что пользователь ранен, и выстрелила аварийным маяком, но он с лязгом врезался в свод пещеры, и остался лежать где-то неподалёку, мигая и пощелкивая.
Скорлупа-слишком массивная конструкция для замкнутых пространств. Она спроектирована, чтобы обеспечивать абсолютное превосходство под открытым небом, потому и «хранитель», который должен был улететь аж в стратосферу, тут-не более, чем осветительный прибор. Очень ненадежный осветительный прибор.
Солдат полистал картинку в визоре, отсек эпилептические мигания маяка, чтобы лучше видеть в кромешной темноте пещеры – все это заняло доли секунды – и попытался подняться на ноги. Это оказалось невозможным: его тело ниже пояса оканчивалось мешаниной из костей и внутренностей, густо залитых реанимационной пеной, буквально приклеившей его к земле.
Нужно отдать должное боевым стимуляторам: не было ни боли ни паники-только непривычная ясность мысли.
Солдат попытался приподняться на руках, чтобы осмотреться, но пена держала слишком крепко. Тогда он откинулся на спину, нащупал края, и начал постепенно отскребать себя от гранитного пола пещеры, уставившись в низко нависающий каменистый потолок, и пытаясь восстановить в памяти последние события.
Формальный брифинг перед высадкой. Маленькая каменистая планета с жиденькой азотно-кислородной атмосферой, тяготение позволяет на одной лишь мускульной силе перепрыгивать узкие извилистые реки; заурядные углеродные формы жизни, не представляющие интереса. Гамма обработка проведена с достаточной интенсивностью, чтобы не создавалось помех инженерно-десантным группам, поэтому боевых задач командование не ставит – только установка литосферных маяков в ключевых точках, отмеченных исследовательской группой. Высадка проходит успешно, далее – поиск места внедрения маяка, монтаж и установка бурильного оборудования. Два вялых столкновения с неведомо как уцелевшей фауной-все в штатном режиме.
–Нам ещё повезло, что точка внедрения оказалась не посреди океана, как у 76-й группы-бурить намного меньше, но возня с погружением сводит это преимущество на нет. – Женька Фадеев – сосед по каюте – без умолку болтает с самого начала высадки. – А 52-ю забросило в какие-то джунгли,-его голова без устали крутится вправо-влево, руки слишком сильно сжимают рукояти гамма-излучателя.-Нам ещё повезло.
Усиленные гидравликой перчатки скребут гранит, соскабливают последние остатки пены-умное реанимационное вещество на мгновение утрачивает герметичность, выпустив струйку молочно-белой гемолимфы, но тут же собирается в аккуратный кокон, надёжно законсервировав остатки внутренних органов и замкнув основные циклы кровообращения. Солдат бережно заталкивает кокон вглубь грудной клетки, расплющивает края на обрывках обшивки скорлупы, чтобы кокон не вываливался при движении – олеофобное покрытие перчаток сильно облегчает работу, не позволяя пене приклеиваться к рукам. Осталось окончательно оторвать себя от камня-почти вся задняя часть скорлупы все еще крепко приклеена к граниту, сильно ограничивая движения. Нужно как можно скорее восстановить подвижность, далее-наладить связь с группой, изложить ситуацию и запросить помощь.
Солдат снова попытался привести в чувство утопленную в наркотиках память. Яростный толчок под землёй, мелькнувшая серая полоска неба, мгновенно возникшее ощущение невесомости, забитый истерическими криками эфир и темнота-все, что ему удалось вспомнить.
Одного короткого импульса из бортового прыжкового ранца оказалось достаточно, чтобы освободиться наконец от вязкой субстанции, спасшей его жизнь. 34-й поднялся на руках, будто делая упражнение на брусьях, и огляделся. Пещера имела форму приплюснутой полусферы с нагромождением свежей породы, обозначающим место его прибытия с одной стороны, и отмеченным дорожками вытекшей гемолимфы сужающимся проходом – с другой.
Двигаться на руках оказалось проще, чем он ожидал-гидравлические мышцы скорлупы взяли на себя основную часть работы. Бортовой компьютер завис от превышающего его возможности потока тревожных сигналов о системных сбоях, и машину пришлось перезагрузить.
Отмахнувшись от очевидных тревожных сигналов и от тех, которыми можно пренебречь, солдат отметил два, заслуживающих особого внимания: повреждение топливного регулятора прыжкового двигателя, и критическое повреждение элементов питания скорлупы. С протекающим клапаном сейчас ничего сделать было невозможно-медленно испаряющегося топлива хватит на один хороший прыжок, но не более того, а вот проблему с реактором требовалось решить в самом скором времени: есть опасность или навсегда застрять в обесточенном после истечения пятнадцати аварийных минут корпусе или на мгновение превратиться в маленькое солнышко если коэффициент просачивания антиматерии превысит допустимые параметры. Индикатор этих самых допустимых параметров продвинулся уже на треть деления в глубину красной зоны, и не думал останавливаться.
С трудом протиснувшись в расширяющуюся книзу трещину в скале, солдат продолжил движение ползком в ее недрах, отстранено подумав, что ни за что не смог бы провернуть это, будь у него ноги. Протяженность расщелины, которую следовало преодолеть, по мнению компьютера составляла около трехсот метров, однако узкий лаз никак не хотел идти по прямой, то забираясь на несколько метров вверх, то скатываясь в пропасть, то змеёй виляя из стороны в сторону. Из-за этих перепадов длина пути увеличилась вдвое. В темноте, куда ни разу за всю историю не проникал луч света, не было никаких частот и колебаний, из которых компьютер смог бы составить картинку для визора, а электрооптический преобразователь -защищённое устройство, испускающее поток электронов, позволяющий видеть в темноте-вышел из строя в результате сильной деформации корпуса. О том, какая сила нужна, чтобы смять корпус скорлупы и разорвать его пополам, солдат предпочитал не думать. Из-за той же деформации не раскрылось и правое наплечное реле, на котором был смонтирован сервомеханический манипулятор. К счастью левая «клешня», как ее называли в учебке, осталась работоспособна, и дважды помогла солдату избежать застревания. Проблему ориентирования на местности компьютер решил своеобразно: переформатировал данные от эхолокатора в цифру, и в форме изображения смонтировал на визор. Получившееся в результате ультразвуковое зрение оказалось схематичным, как набросок карандашом, зернистым, и имело ощутимую задержку вкупе с пятиметровым ограничением видимости, однако это было лучше, чем полная слепота. В учебке Сержант обучил его довольствоваться малым. В числе прочего.
-Вот твое второе тело, сынок,-кажется у Сержанта вовсе не было имени – все звали его просто Сержант,-подойди и получи его. По праву сильного.
Это были последние дни в учебке. Конец августа-самая жаркая пора, но здесь, на полигоне, жара превращалась в ад. Казалось, песок под ногами вот-вот расплавится и потечёт как стекло. Подразделение курсантов, допущенных к прохождению боевого испытания, буквально стояло в луже пота, однако ни один не изменил позы и не опустил подбородок.
Победить Сержанта в рукопашной было невозможно-достаточно продержаться пять минут, чтобы получить броню. За спиной инструктора выстроилась шеренга «Сычей»-так курсанты прозвали «за глаза»
