Владимир Буев, Михаил Гундарин
Рискованная прогулка
ПРЕДИСЛОВИЕ
Владимир Буев появился в литературных салонах Москвы несколько лет назад — посещал презентации, творческие вечера, круглые столы. Он работает в сфере предпринимательства и финансов, поэзией ранее не интересовался, но внезапно, слушая стихи современных поэтов, ощутил в себе потребность откликаться на их произведения собственными стихами.
Сам он называет свои тексты пародиями, но это скорее рефлексия на чужие стихи. И она вполне оправдана. Топливо, которое приводит в движение механизм создания нового стихотворения, есть ни что иное, как поэтическая энергия. И Владимир Буев, являясь своего рода творческим индикатором, своими откликами на отдельного автора безошибочно указывает — в этом источнике она есть.
Современное литературное сообщество сегодня испытывает большой кризис — авторы лишены читательского внимания, рецензий на свои книги, критических и литературоведческих замечаний. И потому такие активные читатели, как Владимир Буев, сегодня на вес золота. За несколько лет пристального внимания к современной поэзии Владимир Буев опубликовал свои подборки в «Литературной газете», «Литературной России», газете «Истоки», журналах «Вторник», «ЛитеRRа Nova», «Камертон», на электронных порталах «Articulationproject.net» и «Textura.club», в альманахах «Vita» и «Ликбез». А откликов на любимых поэтов хватило на полноценный сборник. Эта книга — своего рода эксперимент, новая форма рефлексии нелитературного человека на литературное произведение.
СТИХИ И ПАРОДИИ (ОТКЛИКИ) НА НИХ
МИХАИЛ ГУНДАРИН
Я хотел бы эту ночь разгладить,
разглядеть её, зарифмовать.
Звёзды нарисованы в тетради —
я под вечер сжёг свою тетрадь.
И теперь почти неразличимым
в метрополитене тростника
простаком, подростком, анонимом
ночь переживу наверняка,
чтобы с наступлением рассвета
выскользнуть по тонкому лучу
за пределы старого запрета…
А про новый думать не хочу.
ВЛАДИМИР БУЕВ
Неужели я ослеп в эту ночь?
Всё гляжу вокруг — не видно ни зги
Кто сумеет мне сегодня помочь?
Окулист? Но и ему не с руки!
Тут потребен раскалённый утюг,
виртуальный рифмовальный прибор,
чтобы выжечь в той тетради продукт:
звёзд небесных самый полный набор.
Я не видим из далёкой звезды
И с луны-то различим не вполне.
Где бы ночью отыскать мне бразды,
Чтобы дёрнуть их — и утро в окне!
Я схвачусь за луч и ввысь полечу!
Я смогу и солнце с неба достать.
Птицу счастья я за хвост ухвачу.
Моя старая сгорела тетрадь!
* * *
МИХАИЛ ГУНДАРИН
Прочим — композитор, дуде — игрец,
обрати вниманье на город! Он
чужой судьбой распалён вконец,
а своею собственной занесён,
декабрьским снегом.
Следов объём
заполняет воздух, бездомный, как
беломоро-балтийский. Грустишь о нём,
и не делаешь новый шаг.
С высоты заминку не разгадать.
а всего-то дела: прищурить глаз,
разглядеть, как будто слепую печать,
уходящий город, идущих нас.
ВЛАДИМИР БУЕВ
Швецов и жнецов с пьедесталов — долой!
Иные нам грады потребны!
Судьбы мирские мы мажем смолой,
Свои и чужие. Плюй на молебны
декабрьской слюной.
Подошва размером
больших сапогов: кирза — словно
хрусталь башмачковый. И как литосфера,
со всех сторон обласканная любовно.
Не стоит рваться в высокие дали,
как делали это Икар и Дедал,
а лучше всего мы все бы взяли
да сляпали сами себе пьедестал.
* * *
МИХАИЛ ГУНДАРИН
Закрыли от нас комету
полночные облака.
А дальше — пора рассвету,
и снова ты далека.
Лежи, где тебе сказали —
на дне далёкой грозы,
увиденная глазами
полуночной стрекозы.
Покуда не время миру
окутываться огнём,
небесному командиру
ломиться в земной проём…
ВЛАДИМИР БУЕВ
Враги не оставят шанса
на небо ночное взглянуть.
Из медитативного транса
Сподвигнут опять драпануть.
Приляг, стрекоза, есть пределы!
Сказали — так, значит, лежи.
Коль летом ты песен не пела,
так лютой зимой не пляши!
Так нет же — метнуться в небо
и с боем на землю упасть
Тебе, стрекоза, потребно!
Ты хочешь кометой стать?
* * *
МИХАИЛ ГУНДАРИН
Полдень декабрьский скользит и падает,
и застывает на миг в полёте —
кажется, в позе крылатой статуи.
Но в темноте её не найдёте.
Свет неисправный разъят по болтику —
пусть его чинит кому есть дело.
Но не механику, и не оптику —
корпус пустой, ледяное тело.
ВЛАДИМИР БУЕВ
Скользко на улице с клавиатурой,
тянет поплакать в декабрьский месяц.
Скоро февраль, и опять без цензуры
и без чернил нам летать в Поднебесье.
Бюст раскололся, упав. Приговором
Стал ему в сторону шаг с подставки.
Зря он соскакивал с твёрдой опоры
в жажде полёта. Теперь под лавкой.
* * *
МИХАИЛ ГУНДАРИН
Одиночество пеленает виски,
Развязывает шнурки,
Говорит, что нужно доплыть до конца реки.
Говорит, что свобода — лежать во рву,
Отсюда видно Сибирь, Москву,
Но не вздумай, покуда не позову.
Отвечает, что да, будет звезда,
Но она — обман, и ещё беда:
Дрянь её провода.
Значит, теперь навсегда.
Отвечаю: мы ещё раскинемся, как луга,
Дождёмся, пока растают снега,
Ведь должны же быть у той реки берега!
Лишь бы моё, твоё не забыло себя,
Встречу всех торопя,
Как в детстве, скатерть из-под стола теребя…
ВЛАДИМИР БУЕВ
Я дуло присуну себе к виску
Забыв завязать шнурки,
Но спуска я нынче не дам курку —
Не время валяться во рву.
Уж лучше в Сибирь в кандалах из Москвы
Шагать босым наяву,
Чем сгинуть, упав в сухую ботву,
И звёздной не зрить синевы.
Не может погибнуть моя душа —
она широка, как страна.
Я дуло опять не спеша к виску
Приставлю чрез «не могу».
Никак не обман, не лукавство то:
Не пуст магазин, ведь в нём
Живёт не один холостой патрон.
А глаз мой косит на шнурки,
Не гордый пацан: склонюсь — завяжу,
ведь руки мои ловки.
Я их прямо щас на себя наложу.
И миру о том возвещу.
Я жму на курок, сделав выбор свой,
Ведь магазин… пустой.
* * *
МИХАИЛ ГУНДАРИН
Дежурство
как мясной недовешенный вес
распростёрт на базарном прилавке,
кто лежит опрокинутый весь
и ни палки ему, ни подставки?
«вы-то, старшие, знаете как
раздвигать черепную коробку
разрушая тифозный барак
амнистируя божью коровку.
не мечтая всерьёз умереть
я приму и такую свободу.
урезайте на четверть и треть
не забудьте подчистить с исподу»
нам-то что? напряглись как канат
коридоры районной больницы
и сегодня
