Мирей Гане
Американский беляк
2022
Le lièvre d’Amérique
Mireille Gagné
Перевела с французского Мария Пшеничникова
Дизайн обложки: Stephane Poirier
© Éditions La Peuplade, 2020
© Mireille Gagné, 2020 This edition is published by arrangement with Éditions La Peuplade in conjunction with its duly appointed agent Books And More Agency #BAM, Paris, France. All rights reserved
© Пшеничникова М. С., перевод на русский язык, 2022
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Поляндрия Ноу Эйдж», 2022
* * *
Сегодня у нас много машин. Раньше мы работали не покладая рук. Надо было предвидеть, экономить силы. Так усмирялись желания. Мы довольствовались малым. Однако это малое дорого стоило, потому что состояло из нашей плоти и крови. Сегодня работающий человек думает о другом.
Феликс-Антуан Савар
Ежели небо на севере затянуло, ежели ветер подул с северо-востока, ежели птахи громче кричат, ежели бой часов сменился — значит, ненастье уходит.
Розер Гане (Иль-о-Грю)
Повадки
Американский беляк (Lepus americanus) — мелкое млекопитающее из рода зайца семейства зайцевых. Широко распространен в Канаде, и в частности в Квебеке. Американский беляк отличается от кролика меньшим размером и длиной ушей. В отличие от своих собратьев заяц предпочитает бежать от хищников, а не прятаться, — эта поведенческая особенность связана с некоторыми анатомическими отличиями, например крупным сердцем, позволяющим бежать быстрее и дольше. Широкие лапы беляка покрыты густым мехом, что позволяет ему свободно передвигаться по снегу, словно на снегоступах. Шкурка беляка обладает удивительной способностью менять окрас дважды в год со сменой сезонов: от практически безупречного белого зимой до коричнево-рыжего летом. Американский беляк ведет одиночный и скрытный образ жизни, бодрствует в основном от заката до рассвета; днем он прячется в кустах или среди упавших веток. Сон у него прерывистый: беляк отдыхает с полуоткрытыми глазами и всегда настороже.
День первый
Диана проснулась. Открыла глаза. Осмотрелась по сторонам. Ничего не изменилось. Всё на месте. На часах — восемнадцать тридцать один. Включенные лампы на прикроватных тумбочках излучают голубоватый, практически ледяной свет. Комната ослепляет чистотой. Лишь легкое давление в черепе напоминает о том, что Диана перенесла операцию.
Лежа в кровати, она посмотрела на потолок. Посчитала стены. Одну за другой. Каждый угол — это ребро огромной кубической комнаты.
«Лежите как можно дольше, Диана. Слышите меня? Так надо по протоколу. Вы должны выждать как минимум сутки, прежде чем пошевелить даже мизинцем ноги. Самое важное для вас — это отдых».
Однако всего через несколько минут Диана уже не могла оставаться на месте: потолок казался слишком низким, стены — слишком гладкими. Почему она так и не повесила гобелены? Сейчас было бы чем заняться. Но нет. Все в одинаковых тонах. Белее белого. Мыслям не за что ухватиться: они разлетались во все стороны, словно снежинки, затянутые и выплюнутые резкими порывами ветра.
Диана вспомнила про медицинский персонал, который занимался ею менее суток назад. Убрали ли сотрудники за собой перед уходом? Они наследили на полу? Передвигали мебель? Может, забыли какой-нибудь шприц или бумажку? Или пробирку на кухонном столе? В контракте было оговорено, что медики оставят после себя идеальный порядок.
Диана пыталась расслабиться, однако разум не находил покоя. Глаза, казалось, вращались быстрее, чем обычно. Диана повернула голову: угол бокового зрения как будто расширился, и ее стало подташнивать — об этом не было ни слова в списке побочных эффектов. Диана задумалась, а не почудилось ли ей. Кто-нибудь заметит изменения в ее лице? Придется долго рассматривать отражение в зеркале, и, если после операции останутся следы, нужно будет тщательно их скрыть.
В голове будто стало меньше места. Казалось, кости вдруг утолщились, но куда-то внутрь. Тревога билась глубоко в черепной коробке. А вдруг процедура прошла не так, как планировалось? Вдруг не получилось? Пальцы Дианы нервно барабанили по натянутой простыне в поисках воображаемой клавиатуры, способной успокоить.
«Не включайте телевизор. Никаких экранов минимум неделю. Никаких телефонов, планшетов, никакой работы. Позвольте вирусу умножить клетки в вашем теле».
Расстроившись, Диана неустанно осматривала комнату в поисках отдушины. Вдруг ее взгляд упал на дверь. Диана поняла, что та не заперта: задвижка по-прежнему была направлена вверх. Наверное, медицинский персонал забыл закрыть. В тревоге Диана не могла оторвать глаз от выхода — ей полегчает, только когда она повернет замок на два оборота.
«Чтобы операция прошла успешно, нужно дать вашему организму время привыкнуть».
Изо всех сил Диана старалась лежать и не двигаться. Однако это оказалось сильнее ее. Диана мгновенно спрыгнула с кровати. Сделав пару шагов, она непринужденным движением заперла дверь. Внезапное ощущение силы в ногах удивило ее. Диана уже подошла к постели, как вдруг у нее закружилась голова. Резкая боль пронзила тело. Позвоночник. Шею. Мозг. Словно пуля, на вылете прорывающая плоть. Боль сломила ее. Диана потеряла сознание. Упала плашмя. Головой вперед. На самое дно собственной кровати. Пустота.
«Вниз по маленькому клифу»[1]
Эжен, ты приехал на остров, когда мне было пятнадцать, а тебе только-только исполнилось шестнадцать. Ты был высок и хорошо сложен для своего возраста. Тебе давали все двадцать. Может, по причине рыжих волос, из-за которых я так и не поняла, красив ты или уродлив? Наверное, застрял где-то посередине. Усыпанная веснушками кожа, казалось, не могла ужиться с красным жилетом, но, похоже, тебя это совсем не беспокоило. На самом деле тебя вообще ничто не волновало. Черные глаза-бусинки. Никогда не видела таких широких зрачков. Угловатое асимметричное лицо больше гипнотизировало, чем очаровывало. Рядом с тобой я испытывала одновременно неловкость и неуловимое любопытство.
Пока наши родители знакомились, мы молча пялились друг на друга. Слова не хотели срываться с
