Владислав Даркшевич
Человекоеды
Завод
— Когда вы в последний раз видели её живой? — задал вопрос Дмитрий Власов.
— Дима, какого черта?! — пророкотал Максим Островский, из чего Дмитрий покраснел и замолчал.
Максим Островский недовольно взглянул на своего напарника, он хотел что-то сказать, но сдержался. Успокоившись, он спросил:
— Даниил Михайлович, правильно?
Максим Островский обратился к сидевшему в кресле мужчине, именно с ним и начал говорить Дмитрий Власов, но, похоже, что Даниил не заметил резких слов. Он неподвижно сидел, прикрыв лицо руками.
— Да… — спустя некоторое время все-таки прозвучал ответ от Даниила.
— Сколько лет было девочке?
— Три… Тринадцать…
Дмитрий Власов и Максим Островский находились в кабинете заместителя директора — Даниила Соловьева. Их вызвали на место происшествия, так как в соседнем здании шесть часов назад исчезла его дочь — Соловьева Валерия. Хотя это и была формальностью, но почему-то отец девочки захотел встретиться с охотниками лично. На одной из полок Максим краем глаза заметил рамку с фотографией улыбающейся девочки.
— Нам нужен допуск ко всем помещениям лаборатории! — взорвавшись от нетерпения, снова заговорил Дмитрий.
— Да, да, конечно! Только найдите её! — ответил Даниил Соловьёв оживленно.
Максим терпеливо молчал, проведя пальцами по усам, а затем снова обратился к заместителю директора:
— Даниил Михайлович, ответьте, — сказал Максим, присев на подлокотник кресла находившегося напротив стола замдиректора, — где в последний раз видели Валерию?
— Рядом с отделом созревания… Есть записи камер видеонаблюдения… Это моя вина, что она пропала, — Соловьёв снова закрыл лицо ладонями.
— Так, вы признаёте свою вину! — воскликнул Дмитрий Власов.
Дмитрий недавно поступил на службу в ведомство, и Максим Островский с пониманием относился к нему, даже с сожалением, ведь и он когда-то был молодым, горячим, а главное — зеленым. Но сейчас любая оплошность могла наглухо застопорить дело. Поэтому Максим цыкнул на Дмитрия, чтобы тот замолчал и вышел за дверь.
— Слушаюсь, — прошептал Дмитрий и вышел из кабинета, насупивши брови.
— Даниил, помогите нам, — сказал Максим, обращаясь к замдиректора компании "Just Food". — ну же… Пока мы тут разговариваем, ваша дочь может быть в опасности. Расскажите мне всё.
Даниил молчал, уставившись в пустоту перед собой. Он напряженно размышлял над тем, как много может рассказать нутрициологу-охотнику. Он протянул руку вперёд, и из стола выпрыгнул хрустальный стакан с водой. Он выпил и, немного успокоившись, поставил уже пустой стакан на прежнее место. Стакан исчез, словно его и не существовало: он был одноразовым, как и заместитель директора, если совершит ошибку.
— Моя дочь… Маленькая Лера. Она любила гулять по зданию. У неё есть допуск практически ко всем помещениям, кроме одного — «Отдел Созревания».
— И почему ей туда нельзя было заходить? — спросил Максим.
— Понимаете, до этого помещения находится «Отдел Роста Клеток». Там растят генно-модифицированные стволовые клетки. А через помещение находится «Отдел Обработки Материала» — там получают уже готовую продукцию. Немногие из сотрудников знают, что происходит во всех трех отделах… Пускай производство и автоматизировано, но то, что там находится, может шокировать непосвященного взрослого человека, не говоря о маленьком ребёнке.
— Как это связано с пропажей?
— На записи видеокамеры видно, как она заходила в комнату перед отделом созревания. Что произошло потом — неясно.
— Неясно?
— Да, Лера — очень умненькая девочка для своего возраста. После того как её заметили камеры, она пропала… Но Лера не могла покинуть здание, охрана зафиксировала бы это.
Максим встал, и подойдя ближе к полке, снова внимательно посмотрел на изображение озорного вида девочки с лукавой, но доброй улыбкой. Тяжело вздохнув, он спросил:
— А в самом отделе?
— Никаких следов… Иначе бы мы вас не вызвали, — ответил директор, схватившись руками за голову и опустив взгляд.
— Этой информации нам пока достаточно. Кто-нибудь сможет проводить нас до отдела? Важно, чтобы это был сотрудник лаборатории, который знаком с производством.
— Да, я уже отдал распоряжение.
— Тогда до скорой встречи…
— Я хочу вас попросить, — перебил его Даниил Соловьёв.
— Да?
— Я хочу знать правду. Какой бы суровой она ни оказалась, — произнёс он, хмуро посмотрев в глаза Максима.
Максим Островский вышел из кабинета директора, а снаружи его ждал Дмитрий, который нервно расхаживал взад и вперед, сбивая плечами огромные листья диффенбахии. Коридор ведущий к кабинету директора был увешан горшками с декоративными растениями, настолько, что, казалось, Дмитрий стоял посреди джунглей, а не в офисе компании.
— Когда вы прекратите с ними сюсюкаться?
— Дима, молод ты ещё. Вот наберёшься опыта, тогда и поговорим, — добродушно улыбнувшись, ответил Максим, звонко хлопнув ладонью по своему толстому брюху.
Дмитрий сплюнул, но про себя усмехнулся: "Максим всегда так, всегда старается договориться, даже если кажется, что выхода нет".
— А ещё меня раздражает, — продолжил Дмитрий, — что нас считают простыми диетологами. Будь моя воля, я бы уже давно закрыл все эти…
— Помолчи лучше, Дима. К нам идёт дама. Кажется, о ней говорил директор, — перебил Максим.
— Добрый день, господа, — обратилась к следователям девушка в лабораторном халате.
Максим обратил внимание, что её халат был абсолютно чистым, словно новенький, а на пальцах — свежий маникюр, что было необычным. И этому есть причины, ведь маникюр отвалился бы после первой открытой пробирки, которые используют для взятия проб в лабораториях по производству генно-модифицированного мяса. Конечно, если она действительно работает с продуктом.
Островский хмыкнул, но не дал виду о своём умозаключении. Дмитрий же расплылся в довольной улыбке: их будет сопровождать сногсшибательная девушка! Оказалось, девушку звали Викторией, и она утверждала, что работает на предприятии уже несколько лет.
Они вышли из административного здания на улицу. Солнечные лучи нагрели асфальт, от которого теперь, как от сковородки, исходил жар. Максим расстегнул верхнюю пуговицу своей рубашки, как только они вышли из кондиционированного помещения.
— Это и есть здание лаборатории, — сказала Виктория, когда они подходили к длинному и невысокому строению из непрозрачного стекла и пластика.
— А наши пропуски? — с досадой в голосе спросил Дмитрий. Виктория оказалась холодной и недосягаемой барышней и на любые подкаты Дмитрия отвечала только ледяным взглядом, который не могла растопить летняя жара.
— Вот они, — она протянула следователям браслеты из зеленого пластика.
— У девочки такой был? — спросил Максим.
— Да, но фиолетового цвета с почти полным доступом.
— Почти? Могла бы она попасть при помощи фиолетового браслета в «Отдел Созревания»? Если доступ был почти полный.
— Нет.
— Становится всё интересней, — ответил Максим, тяжело дыша. — но давайте продолжим внутри. Мне думается легче в тени, чем на этом солнцепёке.
