Соро Кет
Дичь
Глава 1
Говорят, что Жизнь — это затяжной полет из пи… в могилу. Если так, то вагина моей соседки разработана для взлетов, как Байконур.
Не в том плане, что ее дети теперь бороздят просторы Большого театра. Просто она стреляет ими из своего органа чаще, чем известная семья Т.
За стеной уже ревет пятеро разноплановых «истребителей», а в пакете с памперсами, которые соседка вешает на ручку входной двери, стали появляться использованные тесты на беременность.
— Боже! — сказала Маринка из квартиры через площадку, когда затаив дыхание, я вырвалась из благоухающего «ядерными» отходами тамбура и захлопнула дверь. — Как ты это терпишь?
Я пожала плечами.
Когда мы с Байконуром в последний раз обсуждали детские высеры, к нам присоединились три патрульных автомобиля. Соседкин брат, ушлый парнишка с глазами в кучку на переносице, очень быстро все организовал. Пока я орала, кидаясь на закрытую дверь, меня аккуратно скрутили сильные руки, застегнули на запястьях наручники и увели вниз.
В участке я на нервах переругалась со всеми сразу патрульными и в протоколе мстительно написали, что я — сатанистка. Со слов свидетеля с глазами на переносице. И обещала убить соседку и ее орущих детей лишь за то, что она — христианка.
Потом я еще три недели добровольно лечилась в психиатрии, восстанавливала репутацию и думала судиться, но мой редактор отговорил. Мол, взять с соседки, кроме анализов, абсолютно нечего. А вот я — известная под своими псевдонимами колумнистка, могу прославиться оскорблением чувств верующих.
Я еще немного поплакала, поорала, что «шлюха Вавилонская» — это не христианка и проглотила. Что я еще могла? Соседка ходила по двору гордая, как павлиниха, только вместо хвоста за нею тянулись дети. Соседский брат, замыкавший шествие, скалился мне в лицо коричневыми зубами.
— А как мне их не терпеть?
— Угу… Ну, да… В курсе…
— Наша девочка опять готовит систему к запуску, — сказала я, не желая обсуждать свой обидный проигрыш.
— От этого лысого жирного козла? — ужаснулась Маринка.
Козел работал водителем на «Газели» и парковал ее прямо перед подъездом; другие автолюбители были им недовольны.
— Он же не будет с ней жить!
— Да нет конечно, — сказала я. — Ты же знаешь, как только ракета выводится на орбиту, ракетоноситель отваливается и сгорает дотла.
Маринка хмыкнула:
— Скорей бы он ее уже «заракетил» и в своей «газели» сгорел.
На лестнице послышался стремительный галоп и одиннадцатиклассник Семенов затормозил при виде Маринки. Семнадцатилетний громила, хоккеист и просто красавчик, Семенов уже перепробовал всех девчонок своего возраста и заглядывался на девчонок постарше.
— Лифт не работает! — сказал ломким басом наш юный нападающий.
Маринка сверкнула в него бесстыжими черными глазищами и стала крутить на палец воротник блузы.
— Слышал новости? У нас очень скоро появится малыш.
Лицо Семенова дернулось, румяные щеки стали еще румянее. Даже я на минутку залюбовалась: куколка, а не мальчик. Кожа белая, плотная. Собольи брови вразлет. Глаза зеленые, ореховые. Губы, будто малину ел…
И тихий ужас во взгляде.
— Мы говорили про Байконур, — сжалилась, наконец, Маринка.
— А-а! — облегченно сказал Семенов; его румянец выглядел крапивными пятнами. — Вы, кстати, ее брата не видели?
— Нет, — ответили мы. — А в чем дело?
— Он мне денег должен.
Забыв про свои несчастья, я рассмеялась:
— Семенов, ты — лох!
Глава 2
В тот день я могла писать только новости.
Звонила кому-то, чиркала на бумажке, выдавала безликий текст и отправляла редактору. Легкость работы на интернет-издание заключается в том, что никто не заморачивается на корректоре, вычитке, или сокращении материала. Новость мельком вычитывается и сразу загружается в Сеть.
Сложность — платят за это чертовски мало.
Раньше, в молодости, я выдавала пару статей в неделю и получала десятку, что в 2004 году считалось приличной суммой. Теперь, в 2024-ом, я сбиваю шеллак по шесть часов в день и получаю тридцать пять тысяч в месяц.
Раньше можно было почаще выбираться из офиса, делая снимки. Теперь этот пласт работы перенял сын редактора. Дерзко-выделанный парниша не представляет из себя ровно ничего. Ни как человек, ни как фотограф. Но очень любит присесть на свободный стул и рассказывать о своих делах всем сразу трем, задроченным дурацкими новостями, бабам.
В редакции его не любят, но терпят. Лично я не терплю. Во-первых, у меня есть пара популярных блогов на нашем сайте, во-вторых, у меня нет детей и ничто не помешает мне встать, выключить компьютер и уйти в никуда.
Такую дебильную работенку я на другой же день отыщу. А вот меня с блогами заменить не так просто. У меня поклонники есть.
В тот день Редакторенок явился поздно. Когда я почти закончила все дела. Явился, воняя гарью и такой довольный собой, что я аж подумала: он лично посадил сбитый истребитель. Беспилотник грудью остановил.
— Щас такое видел! — сказал он, растягивая слова. — «Газель» посреди бела дня просто тупо самовоспламенилась!
Никто не обратил на него внимания. Только Лариса Федорова кивнула на свободный компьютер.
— Садись, пиши!
— Я думал, кто-то из вас напишет.
Думал он, как же! Кто тебя думать научил, скотина ты, хитрожопая? Будь строчки еще оплачиваемыми, как в нормальной газете, отдал бы он такое?
Все дружно подняли головы и посмотрели на меня.
— Думать забудьте! — я уже одевала куртку. Мысль, что мне придется слушать этого идиота, разжигало подспудно тлеющую ярость. — Я записана к доктору!..
— Да ты здорова, как конь! — сказал кто-то из девок, но тут же поправился. — Не в плане веса, я имею в виду.
— Я иду к психологу, — сообщила я. — Радовать моего внутреннего ребенка.
Моего психолога зовут Алкоголь.
По пути домой, я зашла в «Винный погребок» и взяла бутылку сухого красного. Шаг ускорился сам собой, появилась легкость, но… стоило завернуть за угол, легкость сразу ушла.
У подъезда стояла толпа. Полиция, серая «буханка» с надписью «скорая» и все сразу бабки.
— Вот она, вот она! — закаркали старые женщины и ко мне, с хищным интересом обернулись трое полицейских.
Глава 3
После того, как допрос закончился, я больше не могла пить вино. Достала из морозильника «Пять озер» и щедро плеснула прозрачную, почти что густую от холода водку в рюмочку.
— Сука сраная! — сказала я покойнице вслух и посмотрела на потолок. — Жила, как в душу срала и сдохла так, чтоб я жизни не
