Татьяна Ренсинк
Голубки воркуют 3 — Тайна детской скрипки
Глава — Вступление
Прекрасные хлопоты в ожидании малыша и с переездом в новый дом сопровождали Петра и Иону в их совместном жизненном путешествии. Как голубки, воркуя день и ночь, они каждый день встречали пониманием, что их светлые чувства лишь умножались.
Счастье… Отрада… Чудесные планы… Всё радовало, как и неожиданный приезд гостей из России, кем оказались их давний друг офицер Никитин Никита Сергеевич и его возлюбленная княжна Мария Хилкова. Теперь она являлась его супругой, они были счастливы вместе, но жить в России, как оказалось, было уже невозможно…
Марию Хилкову перестали принимать в обществе, все вокруг от неё отвернулись из-за предателя-отца, сосланного на каторгу за свои деяния. В Швеции же, куда приехала с супругом, ещё жила её сестра и мать. Потому именно здесь влюблённая пара теперь видела своё будущее, навестив и Петра Аминова с Ионой…
Сама Иона начала посещать дом Хилковых незадолго до приезда Марии для изучения шведского языка. Сестра Марии — Ольга — помогала ей в этом, благодаря чему девушки сдружились ещё больше. Только в самом начале им пришлось всё же отложить уроки из-за случившейся беды…
Беременность Ионы неожиданно для всех прервалась спустя месяц…
Как ни было больно, как доктор ни успокаивал, уверяя, что это происходит часто, а в их случае, после всех принятых не по своей воле опасных снадобий, выжить ребёнку в утробе было просто невозможно.
Доктор уверял, что в следующий раз получится родить малыша без проблем, но всё равно боль потери терзала душу и Ионы, и Петра. Оба страдали, оба продолжали держаться вместе, любить и верить в будущее, и ещё через месяц оказалось, что Иона снова носит под сердцем малыша.
Новое счастье, а вместе с ним опасения пережить новую потерю не покидало обоих любящих. Держась друг друга, они продолжали хранить любовь и надежду на счастье от рождения долгожданного ребёнка, как ждали и их родители, искренне переживая вместе и поддерживая…
Тем временем Пётр начал давать уроки полицейским, гвардейцам, которые желали возрасти в своей службе и приобрести навыки умения вести расследования, видеть то, чего обычно люди не замечают. Но даже занятый этими уроками, которые давал в своём особняке, Пётр не упускал из вида любимую.
Она то гуляла в саду с родителями, то вышивала или читала в библиотеке, дверь в которую была сделана из стекла, что помогало любящим супругам наблюдать друг за другом, украдкой посылая воздушные поцелуи, пока в соседнем зале проходил урок или же Пётр был занят бумажной работой.
И, всё же, долгожданный день настал, как ни жил в душе страх, что может горе случится вновь. Только начала погода радовать теплом, весна подарила великую радость… Медленно подступившие с утра схватки увеличивались, к вечеру позволив разрешиться рождением сына…
Всё, казалось, теперь чудесно, но, как только ребёнка приложили к материнской груди, принимавший роды врач заметил неладное… Врачом был как раз друг их семьи, Валентин Блом, но именно потому ему оказалось сложнее всего сообщить неприятную весть о младенце.
Осмотрев мальчика ещё раз, его тело, ротик внутри, Валентин сказал:
— Малыш здоров и будет жить до ста, будет умным и всё у него будет прекрасно, а маленькая ошибочка, которая обнаружилась, будет исправлена, обещаю…
Пётр и Иона, принявшая сына вновь в свои объятия, смотрели молча… Они боялись сказать слово, боялись услышать что-то ужасное, но врач всё же пояснил:
— У Вашего сына не успело зарасти мягкое нёбо… Это не столь страшно. Дырочка не столь большая, но из-за неё ребёнку будет невозможно есть из груди… Я учился у зубного врача Ле Мониса. Он такие операции делал не раз, и я смогу. Если не доверитесь мне, то можно поехать во Францию, к Ле Монису.
— Мягкое нёбо? — переспросил Пётр. — Как не успело?
— Что с моим мальчиком? — сразу стала Иона плакать, прижимая младенца к груди, но Валентин попытался вновь успокаивать, нежно улыбнувшись им:
— Я не знаю, почему не успело зарасти. Бывает, такое случается. Бывает и хуже, бывает, губы не успеют срастись и открыто тогда не только мягкое нёбо, но и твёрдое. Это легко исправить, уверяю. Таких людей не мало, и они живут, счастливы, умны и дальше здоровы… Я всё сделаю, но он должен немного подрасти.
— Операция? — пытался более стойко выносить такие новости Пётр, сев рядом с любимой на постели и обняв её. — Доверимся доктору, милая… Он, действительно, один из лучших и учился у лучших врачей.
— Да, конечно, но как же так? — всё равно плакала она, жалостливо глядя на сына. — За что ему-то это всё?… Он же ещё такой невинный! Почему именно у него? Почему он?
Иона смотрела на малыша, а боль в душе не давала успокоиться. Слёзы лились… Принимать подобное никак не хотелось, а понимать, почему именно её ребёнку выпала доля получить подобный порок, — тем более. В таком состоянии, как бы кто что ни говорил, как бы ни пытался успокоить, поддержать, Иона провела шесть недель, каждый день из которых только и плакала, только и страдала…
Видеть, как из-за открытого мягкого нёба сыну невозможно было пить из груди, сложно приходилось и Петру. Однако Валентин, как и опытная няня, которую наняли сразу по его рекомендации, с лёгкостью применили иной способ кормления…
В небольшую глиняную бутылку с вытянутым носиком, как рожок, наливали разбавленное тёплое коровье молоко и таким образом потихоньку вливали в ротик малыша, пока тот не подрос, пока не стали давать иной прикорм в виде каши…
Так приходилось пока ждать, когда Валентин сможет провести операцию, чтобы ребёнок выжил. По его словам вводить малышу любое наркотическое средство, чтобы усыпить для хирургического вмешательства, было не менее опасно для жизни…
Глава 1
— Нашему малышу скоро два года, — вздохнула Иона тем утром, когда стояла у окна. — Валентин говорил, что с двух лет сможет сделать операцию…
Она смотрела на ясное весеннее небо, где яркое солнце поднималось, согревая всё вокруг и будто подзывая радоваться этому новому пробуждению. Пролетевшая пара голубей заставила Иону взглянуть с удивлением…
Обняв возлюбленную вокруг талии, Пётр поцеловал в плечи и улыбнулся:
— Это добрый знак, видишь?
— Всего лишь совпадение, — снова вздохнула его любимая.
— Раньше это не было совпадением. Ты потеряла веру? Ты ведь счастлива с нашим
