Рино Кроу
Вкусное солнышко
С первых своих дней Серодымка поняла — как трудна и сурова жизнь. Особенно — если ты так мал, что можешь незаметно проскользнуть мимо Громил. Кто они такие? Громилы они и есть Громилы — громадные и громкие. Чуткие ушки Серодымки всегда страдали, если ей приходилось бывать там, где бывали Громилы. Потому что многие Громилы были еще и очень опасными. Это Серодымка узнала еще в самом своем детстве, когда в компании сестренок и братишек доверчиво прижималась своим тогда еще слабеньким и голеньким дрожащим тельцем к теплому маминому боку. Тогда вернувшийся с охоты отец был покалечен и окровавлен. Оказалось, он попал в ловушку, поставленную Громилами, и еле-еле вырвался оттуда. Совершеннейшим чудом, как повторяла плачущая мама, обрабатывая раны отца. Чуть позже от рук Громил погибла одна из сестренок Серодымки — когда они все уже готовы выбраться из-под родительской опеки и разбежаться по свету каждый в свою сторону. И это все же произошло в скором времени. Ведь не дело жить выросшим детям в родительском гнезде. И тогда перед Серодымкой открылся целый огромный мир — безмерно опасный и безмерно интересный. Она научилась убегать от Громил и посещать их жилища так, что те и не подозревали о своей маленькой незаметной и недолгой соседке. Она научилась различать по запаху опасности и вкусности, научилась прятаться и охотиться аккурат под носом хищников и Громил.
* * *
Сейчас Серодымка проснулась в своем теплом, с любовью обустроенном гнездышке от нестерпимого шума. Выскочив из своего укрытия, малышка заметила, что неподалеку очень шумно беспокоится одна из Громил. Эта была почти не опасна, она не расставляла ловушек, не стремилась выследить Серодымку только для того, чтобы убить ее. Эту Громилу Серодымка не очень-то боялась. Эта Громила была меньше, чем две прочие, обитающие неподалеку, шумная и бестолковая. Вот и теперь — она громогласно орала и дергалась, не сходя со своего места.
Внезапно к прочим запахам прибавилось еще три, два из которых исходили как раз от появившихся рядом двух опасных Громил, а третий… Третий тоже был знаком Серодымке, но понять — что именно он означает — понять она никак не могла.
Обе бо’льшие Громилы подошли к меньшей, одна из них наклонилась и что-то сделала около места обитания шумной бестолковой меньшей. Знакомый запах усилился, а меньшая Громила тут же перестала вопить во все горло, устроилась поудобнее и затихла. Глаза ее чуть подернулась пленкой, и Громила, кажется, начала задремывать. Обе же бо’льшие Громил принялись рассматривать то, что оказалось у них в руках. Белое, круглое… И Серодымка узнала… Из этого круглого белого всегда можно было получить нечто мутно-прозрачное и жидкое (хотя и не такое, как вода), и более густое желтое. И прозрачное жидкое, и густое желтое было безмерно вкусным, а получить их можно очень просто — стоило только посильнее толкнуть белое круглое. Обе Громилы заговорили — не очень громко, но почти весело. Серодомка уже знала — так они были довольны и радостны. Она была очень умной малышкой и понимала многое… Конечно, она понимала не все и не всегда, но очень и очень старалась.
А затем белое вознеслось выше и скрылось из глаз Серодымки. Малышка очень осторожно и аккуратно — чтобы не попасться на глаза Громил — высунулась из укрытия, откуда доселе наблюдала за всем происходящим, и сделала несколько мелких шажков в сторону, откуда с высоты все еще раздавался вкусный запах.
Громилы говорили все громче и громче, тон их голосов становился все более напряженным; малышка Серодымка могла различить слова «испечь», «сварить» и «поджарить».
Пользуясь тем, что спор между Громилами, судя по всему, разгорался, и те были сильно увлечены этим спором, Серодымка пробежала еще немного… И ощутила Запах, от которого похолодела. Если та шумная и беспокойная меньшая Громила была почти не опасна, а обе бо’льшие зачастую просто не замечали и их можно было обмануть, затаившись где-нибудь в темном уголке, то от обладателя Этого Запаха спрятаться не было никакой возможности и никуда. И нес этот Запах только одно — Смерть. Потому что это был Запах Хищника. Ловкого, коварного, бесшумного и очень-очень быстрого.
Серодымка запаниковала, разом теряя голову от охватившего ее безумного страха, засуетилась и изо всех сил кинулась туда, где пахло так вкусно: авось хоть перед смертью ей удастся всласть наесться. Она стремительно взобралась наверх — на большое твердое… деревянное, заметив большую тень Хищника, быстро скользнувшую туда, где только что стояла маленькая Серодымка.
Одна из двух Громил, что до сей поры громко спорили, закричала на тень и Хищник, видимо, испугавшись этого крика, шмыгнул в угол.
Серодымка же лихорадочно дернулась от возгласа, и… Белое с хрустом упало вниз, обнажая свое вкусное сокровище — прозрачное жидкое и желтое, как солнышко, и густое. И тут же шум усилился во много раз. Обе бо’льшие Громилы теперь издавали оглушающие воющие звуки, а подбежавшая к ним меньшая вновь суетилась, топочась вокруг, и тоже истошно орала.
Маленькая Серодымка, перепуганная всем этим гвалтом и неразберихой, и спрятавшаяся в еще более дальний и темный уголок, различала только слова «дед», «бабка» и «яичко». Ведь не зря Серодымка была очень умной мышкой и имела большие — для своего крохотного размера — способности к языкам любых существ, с которыми встречалась — будь то человек, курица или кошка.
