Юлия Журавлева
Монолог крысы
Ранним утром, в городском парке, на бетонном перекрытии речной канавки сидела крыса. Большая, коричневая и облезлая. В одной лапе она держала пивную крышку с пеной по бокам, в другой рыбий хвост. Ее черные глаза были устремлены на небо. Крыса улыбалась восходящему солнцу во все свои два желтых и кривых передних зуба. «Вот жизнь! До чего же удивительная штука, – подумала крыса и жадно слизнула с крышки пену. Остатки пива тут же ударили ей в голову, и она еще мечтательнее посмотрела наверх. – Детству моему любой бы позавидовал! Уютный дом – просторный и сырой подвал, большая семья – по всему подъезду мы расплодились в тысячах, веселые забавы – гонки в мусоропроводе и прятки с людьми. Помню, как одна пожилая дама с четвертого этажа, нашла нас в почтовых ящиках. Вот умора то была! Я, мои братья и сестры, двоюродные и троюродные братья и сестры, друзья из соседних многоэтажек, кореша с района забрались под стопки бумаг и затихарились. Женщина открыла дверцу, протянула руку, но вместо письма нащупала хвост ковбоя Михи. Свое прозвище он получил за то, что однажды оседлал дворового кота. Так вот когда эта дама увидела перед собой грызуна у нее чуть глаза на лоб не выкатались, – смех крысы разлетелся по пустому парку. – Дама рухнула в обморок, а в сумочке у нее оказалось 5 килограммов песочного печенья со сладким повидлом. В ту ночь ликовал весь подъезд», – крыса хрустнула рыбьим хвостом.
Воспоминания все больше захватывали грызуна: первая помойка, первое потомство, первая битва с хищником. Буквально на секунду он ощутил во рту сладкий вкус электрического кабеля. Возникли перед его глазами и мешки с мукой: «Да будь они прокляты! – вслух ругнулась крыса и погрустнела. – А как безобидно все начиналось в тот день. В районе обеда дежурная группа выдвинулась на добычу еды. По канализационным лабиринтам мы проводили осмотр квартир. Как сейчас помню запах унитаза, натертого до блеска, в квартире на последнем этаже. Обследовав кухню, мы уже были готовы смыться обратно, но кто-то учуял вдалеке съедобный аромат. Мы пустились по следу. На балконе стояли два мешка, доверху набитых мукой. По крысиным меркам, это был настоящий выигрыш в лотерею! Большой куш, который сорвали мы. Вот жизнь началась. Одни отъедали пузо на зиму, другие неистово плодились. В отличие от подвала, на балконе было светло и тепло. А какой вид открывался из панорамных окон. И моя младшая сестренка со своим мужем свили здесь семейное гнездышко. Я пытался их предупредить… – грызун обреченно покачал головой, а глаза его заблестели от слез. – Несколько дней беззаботной жизни обернулись страшной трагедией. Хозяева были в гневе, когда обнаружили гнездо крыс. По всей квартире поднялись крики. Мы пустились в бега. Одни выпрыгивали прямо из окон, другие спрятались по углам. Меня огрели по голове деревянной палкой, но я успел сбежать, – крыса почесала шрам возле правого уха, который вдруг запульсировал. – Выжить удалось немногим. Дальше хуже. В доме началась травля. Жильцы вызвали дезинфекторов. Все углы в подъезде обложили ядом и мышеловками. У нас не осталось другого выхода, как бежать. Бежать без оглядки. Подальше от этого проклятого дома, который стал могилой для всех родных…»
Крыса залпом выпила пиво. Рассвет набирал силу. Солнце подмигивало грызуну теплым лучом, совсем как пухляшка Соня в ирландском пабе. И он снова улыбнулся. «О да, – после той трагедии крыса пустилась во все тяжкие. – Ночная жизнь, налеты на супермаркеты, крышевание помоек. Мне было нечего терять. Я быстро заработал репутацию среди уличных грызунов. Отчаянность и дерзость сделали меня крысиным королем. Я вел за собой толпы. Весь город стал меня уважать. И крысы, и кошки. Люди ходили у нас по струнке. Мы оккупировали подъезды, школы, мясокомбинаты. Я спал с женой мэра, и он ничего не мог со мной сделать! Только верещал на весь дом, как перепуганная девчонка, когда находил под одеялом. Ахах. Мы с ребятами тогда уже во всю промышляли контрабандой сыра на баржах из Италии. Со мной были успех, деньги и слава. Все самочки были у моих ног. Тощие, аппетитные, с гибкими хвостами, с пышными усами, с порванными ушами. – Крыса откинулась назад и положила руки под голову. Сейчас перед ее взором было только небо. – Я летал на самолетах первым классом и ходил в кругосветное путешествие на яхтах богачей. Купался в фонтанах из шампанского и ел круассаны из помоек, напротив Эйфелевой башни. Но всему когда-то приходит конец. Жизнь гангстера хороша, но от нее быстро устаешь и усы седеют не по возрасту. В городе началась борьба с грызунами. Власти выпустили на улицы армию сибирских кошек, которых боялись даже собаки. Одни крысы залегли на дно, другие по рекам уплыли в неизвестном направлении. Но я никуда бежать не собирался. Это мой город. Я здесь родился, здесь я и умру».
Крыса повела носом за облаком, которое проплыло на север. «Два года мотания по подземельям. Холод, голод, одиночество. А потом я встретил ее. Такую маленькую, беленькую и беззащитную. Это была домашняя мышь, сбежавшая из клетки. Ее окружила стая голодных крыс. Они собирались пустить ее на обед. И я уже было хотел пробежать мимо, но она запищала. Ее жалобный голос пронзил меня в самое сердце. Он напомнил мне о моей сестренке, которая так и не смогла выбраться из мешка с мукой… Я кинулся на помощь. Бой был неравный, но я дрался как в последний раз. А когда я выгрыз нос одной из крыс они с визгом разбежались. Спасенную мышь звали Бобби. Она тоже после этого меня остерегалась. Но я предложил ей тухлый помидор и Бобби как-то сразу позабыла о тревогах. Я приютил ее у себя. А дальше начался период, который люди называют любовью».
Грызун прикрыл глаза и у него перед глазами понеслись воспоминания. Как они с Бобби исколесили весь город на трамваях, как устроили романтический ужин в норе бобра, как спасли лабораторных мышей, как дурачили тигра из городского зоопарка. «Потом появились дети, внуки, правнуки, праправнуки. Наше потомство разбежалось по всему свету и уже давно рожает своих детей. – Крыс снова занял сидячее положение. Вода еле слышно шумела от ветра. – Бобби любила любоваться рассветом у воды. – И грызун на секунду представил будто его любимая рядом. Он чувствовал, что конец близок. Он улыбался, смотря смерти в
