Человек. Он ещё не занял своего место на троне и не отобрал власть. Кто он и во что верит? На что он способен один на один с Высшей силой – Природой и самой Смертью? Способен ли человек пройти проверку на прочность?
«Времена не выбирают, в них живут и умирают…»
А.С. Кушнер
Глава первая
1
Лучи солнца пробивались сквозь слегка мутное небо и отражались яркими вспышкам от влаги на траве и на листьях деревьев – будто на растениях рассыпаны груды изумрудов. А реки и крошечные озёра превращались в огромные зеркала, сотворённые неведомой рукой. Воздух дурманил своим богатством запахов: трав и цветений; а легкое дуновение ветерка крало сознание и, будто заботливая и нежная мать, укладывало в зелёную колыбель. Мощные потоки воздуха подхватывали летящие семена-пушинки одуванчика и, закручивая их подобно зонтам, отправляли в воздушный вальс. Их шаг был так же невесом, как и они, а движения – изящны, как полёт капли дождя. Каждая частица этого мира была связана в густую паутину – дотронься до одной, и вся бесконечная сеть задрожит.
Молодой оленёнок опустил голову и, откусив листочек клевера, тут же поднял её, боясь потерять мать.
– Ы-ы, – протянул оленёнок, пытаясь привлечь внимание матери, что щипала траву рядом.
Материнские инстинкты мгновенно отреагировали. Её глаза с ужасающей скоростью переместились к месту, откуда донёсся крик её дитя. Всё тело перешло в напряжение, готовясь к броску, чтобы закрыть собственным телом бесценное сокровище, драгоценность, в которой была вся суть её жизни.
Но ничего страшного не случилось: лишь маленький напуганный оленёнок. Мать в пару широких шагов преодолела расстояние между ними и лизнула оленёнка в нос. Он ощутил материнскую заботу и страх ушёл, но тут же пришёл голод – детёныш жадно присосался к материнскому вымени, потягивая жирное питательное молоко, наполняясь жизнью.
2
Небо пропиталось серыми и чёрными красками. Всё пространство заполнилось вибрацией и напряжением. Пронеслась первая капля дождя, за ней вторая и нескончаемые тысячи. Воздух напоился запахом мокрой почвы, прелых листьев и травы.
Незаметно пространство забило жужжание и свист. Каждая частичка хрупкой вселенной задрожала. Мир будто издал едва уловимый, больше похожий на шёпот, бессильный вопль.
В следующую секунду раздался молниеносный, еле различимый, звук удара, а после что-то глухо упало. Теперь воздух наполнил острый запах крови и страха.
Олениха лизнула теплым языком бездыханное тело оленёнка, но дитя не пошевелилось. В сантиметре над ухом животного раздался ещё один щелчок и в следующий миг нежную кожу оленёнка пробило жгучее остриё, пробираясь сквозь рёбра и заканчивая свой путь в лёгких, выбивая из них оставшийся кислород. Животное отскочило и в панике понеслось прочь, утопая в какофонии звуков: летящих стрел и камней, криков и лязга стали, топота и ржания коней.
Глава вторая
1
Сотни лошадиных ног несли своих седоков вперёд, врываясь сквозь лес в травяное море, где уже тонули сотни воинов, где холодная сталь становилась раскалённой докрасна. Тела коней шли сквозь волны людей и, будто корабли, разбивали их. А копья и мечи всадников, будто вёсла, толкали эти живые драккары вперёд.
– А-р! – кричал всадник, наклоняя вниз тяжёлое копьё. Конь несся вперёд, заставляя подпрыгивать в седле своего седока в белом сюрко и цилиндрическом шлеме, узкие смотровые щели которого превращали поле боя в жутко смазанную картину, а бесконечный ливень, будто кисточками, разбрызгивал краску по полотну. Куски мокрой земли и глины вылетали из-под мощных ударов копыт. Копьё, вдруг ставшее тяжелее самой земной тверди, едва поднималось в ударную позицию. В смотровых щелях уже появились всадники в белом, стремительно обгонявшие воина справа и слева, а между ними, как свечи во тьме, чёрные всадники, почти слившиеся в мутные пятна.
Чёрный силуэт рывками преодолевал расстояние между ним и белым воином, оказываясь в новом месте с каждым взмахом век. Круглый щит крепко прижат к левому плечу, а копьё уже порхает на уровне груди врага. Возможно, последний вдох. Почти неожиданная вибрирующая отдача копья в руку, а за ней столь же стремительный выстрел боли, прошедший через всю руку до плеча. Кони врезались друг в друга; копьё чёрного всадника переломилось, но он этого уже не слышал. Жеребец нёс его тело прочь от поля битвы, от безумия и проливающейся крови, пробиваясь через людей и заросли тимофеевки.
2
Нервные импульсы ещё не успели пробиться через завесу болевого шока в его солнечном сплетении, но тело чувствовало, как его вырывает из седла, ступни легко выскальзывают из стремян и как после оно описывает в пространстве дугу: шея и черная грива коня, враги и союзники, рвущие друг друга, чёрное, будто сажа, небо, прорывающийся в смотровые щели ливень, заливающий глаза, макушки берёз – всё это превратилось в одну смазанную вертикальную панораму. Падение выбивает последний воздух из лёгких, тело наливается морозящим свинцом, а в глазах темнеет, но сознание прозрачно как никогда, и всадник успевает понять, что больше он не поднимется.
Удар в голову – кто-то споткнулся о всадника; разбитые рёбра придавили сердце – а вот кто-то наступил на его грудь. Больше его карие глаза с пышными ресницами не раскроются, очаровывая молодых дев, бегающих средь непроглядных зарослей ржи, таких же огненно-рыжих, как и их струящиеся кудрявые волосы.
3
Меч, ещё не знавший крови, взорвал шею молодого воина, разрезав шарф, связанный любимой. Оторвался от плоти, будто испуганный пёс от кости. Заблокировал удар противника, разразившись скрежетом. Сверху-вниз рубанул по щиту, вырвав лишь клок щепок. Взлетел в воздух, покинув руку мужчины, разрубленного двуручным собратом от плеча до бедра. Мечи вгрызались в плоть друг друга, будто бешенные гиены в борьбе за падаль, исполняя свой танец – танец существа, чей голод вряд ли возможно утолить.
4
Чёрная кавалерия шла сквозь белые ряды будто иглы сквозь шёлк. Белые пикинёры, как и собственная кавалерия, утонули, захлебнулись во вражьих рядах. Латники уже приняли удар. Строй нарушен, ряды разбиты. Чёрные волны заливают с головой. Хаос: кровь и визги, вопли и проклятия, призывы на помощь и выкрики приказов.
5
Тьма. Та тьма, что следует за человеком каждый раз, когда он закрывает глаза и сознание покидает его воспалённый разум, каждый раз, когда он
